– Здравствуй, Александр, – сказал он.
Залаченко с изумлением посмотрел на нежданного посетителя.
– Я думал, что ты уже умер, – сказал он.
– Пока нет, – ответил Гульберг.
– Что тебе надо? – спросил Залаченко.
– А ты как думаешь?
Гульберг пододвинул стул для посетителей и сел.
– Вероятно, увидеть меня мертвым.
– Да, это было бы весьма желательно. Как ты мог повести себя как последний кретин? Мы дали тебе новую жизнь, а ты угодил сюда.
Имей Залаченко такую возможность, он бы улыбнулся. В его представлении шведская служба безопасности сплошь состояла из любителей, к каковым он причислял и Эверта Гульберга, и Свена Янссона – он же Гуннар Бьёрк, не говоря уже о таком полном идиоте, как Нильс Бьюрман.
– И теперь мы снова должны вытаскивать тебя из огня.
Получившему в свое время тяжелые ожоги Залаченко это выражение не понравилось.
– Нечего читать мне нравоучения. Вытащите меня отсюда.
– Это я и хочу с тобой обсудить.
Гульберг открыл портфель, который держал на коленях, достал блокнот и открыл чистую страницу. Потом испытующе посмотрел на Залаченко.
– Меня интересует одна вещь: неужели ты действительно смог бы нас заложить, после всего, что мы для тебя сделали?
– А ты как думаешь?
– Это зависит от того, до какой степени ты псих.
– Не называй меня психом. Я борюсь за выживание и сделаю ради этого все, что потребуется.
Гульберг замотал головой.
– Нет, Александр, все твои поступки объясняются тем, что ты злобный и гнилой человек. Ты хотел знать решение «Секции». Я здесь для того, чтобы тебе его сообщить. На этот раз мы и пальцем не пошевелим, чтобы тебе помочь.
В глазах Залаченко впервые появилась неуверенность.
– У тебя нет выбора, – сказал он.
– Выбор есть всегда, – ответил Гульберг.
– Я могу…
– Ты вообще ничего не сможешь.
Глубоко вздохнув, Гульберг сунул руку во внешнее отделение коричневого портфеля и достал пистолет «смит-и-вессон» калибра 9 мм, с позолоченной рукояткой. Это был подарок, полученный им двадцать пять лет назад от английского разведывательного управления в благодарность за добытую от Залаченко и переданную им бесценную информацию – имя сценографа агентства британской разведки МИ-5, как и Филби, работавшего на русских. Залаченко явно изумился, потом усмехнулся.
– И что ты собираешься с ним делать? Застрелить меня? Тогда остаток своей жалкой жизни ты проведешь в тюрьме.
– Не думаю, – сказал Гульберг.
Залаченко вдруг засомневался: а вдруг Гульберг не блефует?
– Разразится грандиозный скандал.
– Тоже не думаю. Появится несколько статей, но через неделю твое имя никто уже и не вспомнит.