– Вы так и не ответили на мой вопрос. И второе: сегодня у меня на письменном столе появляется текст Юханнеса Фриска. Я не помню, чтобы мы обсуждали его на совещании в два часа. Как могло произойти, что один из наших сотрудников целый день работает над материалом о Саландер, а мне об этом ничего не известно?
Юханнес Фриск заерзал, но благоразумно не произнес ни звука.
– Значит, так… Мы делаем газету, и вполне естественно, что имеются сотни текстов, о которых вам неизвестно. У нас в «СМП» существует определенный порядок, к которому все должны приспосабливаться. У меня нет ни времени, ни возможности разбираться с некоторыми текстами особым образом.
– Я не просила вас разбираться особым образом с некоторыми текстами. Я требовала, чтобы, во-первых, меня информировали обо всем, что затрагивает дело Саландер, и, во-вторых, чтобы без моего одобрения на эту тему ничего не публиковалось. Спрашиваю еще раз, какая часть данной инструкции вам непонятна?
Андерс Хольм вздохнул, приняв мученический вид.
– О’кей, – сказала Эрика Бергер. – Тогда я выражусь еще яснее. Я не намерена заниматься с вами подобными разборками. Посмотрим, поймете ли вы следующую мысль. Если подобное повторится еще раз, я сниму вас с должности руководителя информационного отдела. Это будет как гром среди ясного неба, и поднимется грандиозный шум, но потом вам придется сидеть и редактировать семейную страницу, страницу с комиксами или что-нибудь подобное. Я не стану терпеть на должности руководителя информационного отдела человека, на которого не могу полагаться, человека, который не идет на сотрудничество и не выполняет мои распоряжения. Вы меня поняли?
Андерс Хольм развел руками, давая понять, что считает обвинения Эрики Бергер беспочвенными.
– Вы меня поняли? Да или нет?
– Я слышу, что вы говорите.
– Я спросила, понимаете ли вы меня. Да или нет?
– Неужели вы действительно думаете, что у вас это пройдет? Газета выходит, потому что я и другие винтики механизма работаем на износ. Правление будет…
– Правление сделает, как я скажу. Я здесь для того, чтобы обновить газету. У меня есть четко сформулированное задание, которое подробно обсуждалось, и мне дано право делать далеко идущие редакционные перестановки на уровне руководителей. Если я захочу, то могу избавляться от мертвечины и привносить новую кровь. А вы, Хольм, все больше начинаете мне казаться мертвечиной.
Она умолкла. Андерс Хольм встретился с ней взглядом. Он был вне себя.
– Это все, – сказала Эрика Бергер. – Я предлагаю вам хорошенько подумать над тем, о чем мы сегодня поговорили.