Но, когда подрос, он стал спрашивать, кто его отец. Виктория честно сказала, что не знает, Октябрина ей не говорила. Кажется, кто-то из одноклассников. Володя попросил посмотреть сохранившиеся фотографии. Они перебрали их вместе, сидя на комковатом клеенчатом диване в комнате Виктории. Этот диван, списанный из приемной института марксизма-ленинизма, она забрала к себе еще в 1957 году.
Среди фотографий был традиционный снимок выпускного класса с учительницей: каждое лицо в овале и с подписью. Володя внимательно изучил его и нашел похожее лицо.
Бабушке он ничего не сказал: зачем ее волновать? Пошел в справочное бюро, назвал имя и фамилию, примерный год рождения… Ему не хотели выдавать информацию без предъявления паспорта, но он сочинил трогательную историю: мама умерла, он ищет отца, с которым жизнь разлучила… Строго говоря, и то и другое было правдой. Ему посочувствовали и выдали адрес.
Он долго выслеживал своего предполагаемого отца. Целыми днями слонялся возле цековской «кирпичницы» в одном из арбатских переулков. Трудно было узнать в солидном, заматеревшем господине мальчишку с битловской длинноволосой прической, изображенного на школьной фотографии, которую Володя тайком от бабушки переснял и увеличил в мастерской, чтобы не таскать с собой заворачивающийся рулоном снимок всего класса.
Солидный господин сам его узнал. Глянул сначала мельком, хотел было пройти мимо, потом обернулся и посмотрел пристально. Володя прочел узнавание в его взгляде. Изумление, а следом – тотчас же – страх. Володя понял, что угадал верно.
– Привет, папуля.
– Что? Ты что тут делаешь, пацан? Что тебе нужно?
– Посмотреть хотел на своего папулю.
– Какой я тебе папуля, ты что, сдурел?
– Константин Львович Бабич? – веским голосом милицейского полковника из сериала «Следствие ведут знатоки» осведомился Володя.
– Как ты меня нашел? Что тебе нужно?
– Ну как же, – притворно удивился Володя, – мало ли, что в жизни бывает? Может, у тебя дочка есть, а, папуля? Вот прикинь: сниму я девочку, и вдруг окажется, что она моя сестра? Нехорошо получится…
– Ты к моей дочери близко не подойдешь! – отрывисто пропыхтел Бабич. – Не тот контингент…
– Это мы еще поглядим, кто какой контингент, – перебил его Володя. – У меня блат большой. Бабушка – депутат, старейшая большевичка.
– Эта старая ведьма? – невольно вырвалось у Бабича. – Она еще жива? Значит, ты сын Октябрины?
– Вот видишь, вспомнил, – усмехнулся Володя, не отвечая на вопрос. – Да, я сын Октябрины. Которую ты обрюхатил и бросил.
– Мы с ней тогда еще объяснились, что нам не по пути…