— Они знакомы, — из-за спины Саттара разъяснил ситуацию Иван. — И с первого взгляда ну прямо до слез полюбили друг друга.
Крумин шутки не принял. Холодно сказал Ивану:
— Товарищ красноармеец, вы свободны.
Иван вышел. Тогда Хамит вкрадчиво и недобро спросил:
— Тебе не нравится советская власть, Саттар?
— Когда советская власть — это непогрешимый ты и твои непогрешимые приказы, она — не моя власть, она власть недоступных моему пониманию начальников.
— Не любишь начальников?
— Я люблю настоящую советскую власть. Моя советская власть — это ты, это он, — Саттар кивнул на Крумина, — это я, это Иван. Мы вместе за народное дело — это и есть советская власть.
Чрезвычайно довольный Крумин наконец прервал их диалог:
— Как я понял, в принципе вы оба за советскую власть. Значит, воевать за нее вам придется вместе. Я просил вас, товарищ Саттар, еще раз все обдумать серьезно, прежде чем дать окончательный ответ. Вы все обдумали?
— Да.
— Вы согласны?
— Да.
Оба «да» были решительны и бесповоротны. Крумин подошел к Саттару, положил руку на плечо, ласково глянул в глаза:
— Ночью наряд придет арестовывать вас. Только Иван будет в курсе дела. Остальные будут преследовать вас всерьез. Я, конечно, постараюсь, чтобы это были не самые лучшие стрелки, но случайности могут произойти всякие.
— Я уйду, товарищ Крумин.
— Надеюсь. Сколько вам нужно времени?
— Думаю, дня два.
— Итак, через четыре дня у нас первое любовное свидание. — Крумин, улыбаясь, повернулся к Хамиту. — Полагаю, ты запомнил, где и когда оно произойдет?
Хамит кивнул.
— Если по каким-либо причинам первое свидание сорвется, повторять попытку каждый следующий день в то же время. Все ясно?
— Да, — сказал Хамит.
— Да, — сказал Саттар.
— Тогда пожмите друг другу руки.
Не глядя друг на друга, Хамит и Саттар обменялись рукопожатием.
— Вот и прекрасно, — Крумин оценивающе и удовлетворенно посмотрел на одного, на другого и добавил: — Вашу плодотворную дискуссию разрешаю продолжить после выполнения задания.
— Стой! Стой! — отчаянно закричали во тьме.
Ответом был бешеный топот копыт.
— Сто-ой! — пронзительно и долго звучал последний предупреждающий. Топот удалялся.
Раздалась команда:
— Огонь!
Выстрелы вспышками на мгновенья разрывали тьму. И в эти мгновенья был виден стремительно удалявшийся всадник.