Воображаемое — горючее и кинематографа, и социальной жизни. К примеру, оба «Брата» Алексея Балабанова проявили, кроме прочего, неорганичность для России кровно-родственной парадигмы (по очереди социализирующие друг друга братья, в сущности, комические, никчемные парни), а также неприемлемость того общественного договора, который установило с народом в 90-е Российское государство. Поскольку социум неоднороден, социальное воображаемое разнится. Поэтому одни аплодировали, других тошнило и рвало, третьи утешались «Санта-Барбарой». Чье воображаемое окажется убедительнее, тот в конечном счете и победит. В смысле — увидит, как, материализовавшись, воображаемое станет Историей.
Лично я удовлетворен «Братьями» не вполне. Но вся прочая расейская продукция — попросту неприемлема. Поверьте, неудобно крутить заветные сюжеты в одной-единственной собственной голове. Наслаиваются один на другой, мерцают, не давая как следует себя рассмотреть.
(ХАБАЛКИ, КОЛОБКИ)
Все удовлетворяющие меня сюжеты, грезы, сомнения и мечты нахожу в западной кинопродукции. Парадокс? Отчасти. Наша либеральная элита кичится духовной связью с Западом (материальной гордятся молча), но за пятнадцать лет полного господства она не сумела произвести ничего сносного. Либеральных художников убедительно переигрывает не только мастеровитый Балабанов, но даже вульгарный Эйрамджан. Особенно эти, чужие, постарались на Новый год. Неделю до и неделю после выдавали гнусность за гнусностью. Зато многое проявилось окончательно — в смысле социально-психологического происхождения и сопутствующего воображаемого.
Было и приятное. Сразу после «Титаника» — «Шоу-герлз» Пола Верхувена (кстати, автора двух великих картин голландского периода: «Четвертого мужчины», «Турецких сладостей»). Как всегда, не с начала. Но втянулся и досматривал разинув рот. Снова жанр, снова умный.
Например, знакомство. Он: «Ты откуда?» Она: «И оттуда, и отсюда!» Чтобы разрешить себе такую реплику, постановщик должен быть уверен в актерах. Все остальное актеры должны договорить телом, повадкой, лицом. Актеры Верхувена справляются. Одна стриптизерша — другой: «Мы все проститутки: берем деньги, показываем им то, что они хотят». Хотят: красивую живую грудь, бедра, пластику, губы и глаза. Получают.
А вот чего требует расейский заказчик: вульгарных хабалок, распевающих под беспомощное ламца-дрица. Квинтэссенция, одновременно пародия и недосягаемая вершина — Верка Сердючка. Темпераментное травести с подушками вместо грудей.
Я не утверждаю, что России нужна такая откровенная, как в США, культура удовольствия, наоборот. Но тем, кто подобную культуру заявил у нас, тем, кто настаивал на ней полтора десятка лет, пора бы отчитаться. Почему до сих пор вместо ослепительных шоу-герлз — плохо координированные хабалки, колобки?