— Этот малый, Никсон, — толковый паренек, — хмыкнул Педерсон.
— Да уж.
— Кузен моей жены.
— Вам каждый островитянин кем-нибудь приходится, да?
— Не, только половина, — сказал Педерсон. — Вот, скажем, Вильсон Боннер мне совершенно никто.
— Кто таков?
— Охранник в «Багамских песках». Помните такого? Вы как раз пытались к Брюсу Геннону вломиться, когда он на вас наткнулся.
— Никуда я не ломился. Просто хотел узнать… хм… там ли Барбара, может, она с фотографом…
— Ага, понятно. Убрались вы оттуда приблизительно в девять сорок. Прошли по Барак-стрит. Там, где улица пересекается с Хай-стрит, чуть не доходя, нырнули за миртовый кустик отлить. Дальше двигались строго по левой стороне, никуда не сворачивая, до самого «Альбери».
— Как вы все это узнали?
— Вильсон шел за вами следом. Он возвращался с работы, вечер был свободен. Скажите ему спасибо: обеспечил вам полное алиби, — сказал инспектор. — Мистер Пиндл показал, что вы поднялись к себе в коттедж и выли на луну. Он пошел вас проведать, но когда добрался, вы уже вовсю храпели. Так о чем вылось-то?
— Выл — и все тут.
— Ага, — согласился полицейский. — Любому мужчине порой хочется взвыть.
И тут я кое-что припомнил.
— С ними была одна девушка, не знаю, кто такая, — сказал я. — Она в «Багамские пески» возвращалась вместе с Барбарой и Генноном. Мне так сказали.
— Да, знаю. Некая девица по имени… — Педерсон полистал блокнот и нашел нужную запись. — Тиффани Сен-Джеймс. Ей девятнадцать, но на вид гораздо старше. Я с ней уже побеседовал. Гостья Бирмы Дауни. Утверждает, что Брюс Геннон подвез ее на своей коляске до особняка лорда, она высадилась около восьми вечера и с тех пор больше не видела ни фотографа, ни его попутчицу.
— Вы ей верите?
— У меня нет повода не верить. Мисс Дауни и еще одна подруга поручились, что в тот вечер она действительно была там, где говорит.
Педерсон подошел к окну, отдернул шторы. В ярком свете полуденного солнца на прибрежных водах сверкали зайчики. Инспектор стоял и смотрел на залив. Потом задернул шторы и обернулся ко мне.
— А ведь я знаю, как вы вчера с аэропортом намудрили, — проговорил он. — Вы не регистрировались как пассажир. По-хорошему, надо бы вас за решетку засадить за ложь служебному лицу, находящемуся при исполнении.
— А я никому и не лгал.
— Но сказали же, что документы у вас в порядке. Мол, в номере остались.
— Нет, я сказал, что при себе не имею. У меня их действительно тогда не было, да и сейчас нет.
— Неведомо что болтаете. Может, кинуть вас в карцер?
Делать нечего, раскололся я перед Педерсоном, все как на духу выложил — и про подставного Чипа Уиллиса, и про лимузин. Когда я закончил рассказ, инспектор поинтересовался: