— А что с лицом-то?
Пришлось и об этом рассказать.
— Значит, Виктор Ортис? — вздохнул инспектор.
— Знаете такого?
— Земля слухами полнится. У меня во Фрипорте есть один хороший знакомый, тамошний инспектор. Не верил он с самого начала, что Ортис сыграл в ящик. Не было там его, в кабаке-то.
— Да и я не поверил, — разоткровенничался я. — Там пятерых уложили, а опознали только четверых. Так что неувязочка где-то вышла, просчетец.
— Ага, — согласился Педерсон. — Я тоже заметил: если делом Нассау занимается, концы не вяжутся. Охоча до наживы тамошняя бригада. Поговаривают, стригли они с Ортиса неслабо.
— То есть в смысле он откупился?
— Ничего не скажу. Лишь знаю, что не все так просто с нашим центральным управлением. И к тому, что с вами случилось, они тоже свою руку приложили.
— Что было, то прошло, — сказал я.
— Так-то оно так, да только фотографом покойным я сам займусь.
— В смысле?
— В Нассау пока ничего не знают.
— Вы им не сообщили, что Геннон застрелен?
Педерсон покачал головой. Я встал из-за стола и направился к окну. По пути раздумал, подошел к столу и уставился на инспектора.
— Слушайте, это не шутки: Барбара пропала, а вы тут воду мутите. Кончайте с вашим игрушками.
Он встал, оперся руками о стол и зло на меня воззрился.
— Никаких игрушек.
— Тогда фэбээровцев надо подключать, — сказал я. — Геннон у нас кто? Англичанин? Значит, и Скотланд-Ярд вы обязаны проинформировать.
— Если по-хорошему, то должен. Да только делается это через Нассау, и никак иначе. А они возьмут и замнут все дело. Хорошего от них не жди, мне ли вам рассказывать.
Здесь он был прав. Именно полицию Нассау я должен благодарить за то, что Виктор Ортис жив и невредим, а я угодил за решетку.
— А насчет Барбары есть какие-нибудь наметки?
— Тут я пас. Буду с вами откровенен: шансы найти ее живой очень невелики.
Ну вот и прозвучало то, о чем и подумать было страшно. Я опустился на стул, Педерсон сел и умолк. Как только я немного очухался, сразу его спросил:
— Долго сможете скрывать?
— Не слишком. Пару-тройку дней от силы. Все, с кем я разговаривал, пока согласились молчать.
— И насколько крепко их слово?
— Крепче, чем вы думаете. На этом острове живут замечательные люди. Это между собой они будут языками чесать, но если пройдет слух, что я просил держать рот на замке, ни одна живая душа не проговорится, — сказал Педерсон. — Об этом я уж как-нибудь сам позабочусь. Можете на меня положиться.
— Я буду искать Барбару.
Педерсон улыбнулся:
— Замечательно, когда хотя бы два человека знают, что им делать.