— Значит, нормальным человеком.
— Именно.
— С такими деньжищами я и сам могу устроить себе нормальную жизнь.
— Возможно, но сомнительно. Иметь деньги это даже не полдела, главное это иметь цель. Вот у тебя есть цель в жизни? Что останется после тебя? Вот то-то.
— Меня устраивает моя жизнь.
— Тогда прощай.
— И вам счастливо оставаться.
Больше не говоря ни слова, Варлам направился на выход, оставив друзей одних. Гаврилов и Звонарев тем временем не скрывая своего удивления, смотрели на Песчанина, не понимая о чем сейчас вещал их признанный лидер.
— Антон, ты это сейчас о чем говорил? — наконец не выдержал Звонарев. — Какие такие, холод, голод? Какая цель? Ты что еще задумал? Мне казалось, что все предельно ясно, мы налаживаем мастерские и постепенно превращаемся в промышленников. Или я чего-то не знаю?
— Не надо на меня так смотреть, Сережа. Я знаю не больше твоего, — тут же поспешил откреститься Гаврилов и перевел взгляд на Антона. — Ну, колись командир, что ты там еще задумал?
— Знаете, мой прапрадед был каперангом в Российском Императорском Флоте. Его закололи штыками в Кронштадте когда взбунтовалась обезумевшая матросня. В те дни был убит не только он, но и сотни офицеров. Убиты безжалостно, без суда, без следствия, как скот на бойне. Мой прадед был направлен во Владивосток в четырнадцатом, незадолго до войны, потом воевал с большевиками здесь, на Дальнем Востоке. Был убит в бою. В той мясорубке погибла практически вся моя родня – а может и не вся – прабабушка утратила с ними связь еще в девятнадцатом, так что, чтó с ними случилось, я не знаю. Она осталась вдовой с моим дедом на руках. Деда осудили за то, что он якобы оказался японским шпионом. Он служил на Тихоокеанском флоте, был командиром эсминца. Бабушка рассказывала, что донос на него написал его старпом, который и занял его место. Он сам потом рассказал это, злорадно глядя ей в глаза. Отец всю жизнь прослужил на Тихоокеанском флоте, но выше каплея, подняться так и не смог, не смог он и попасть в плавсостав, отслужив до пенсии на берегу, хотя бредил морем, но подпорченная анкета поставила жирный крест на всех его мечтаниях. Он не хотел, чтобы я поступал в училище, так как боялся, моего разочарования, у нас даже до скандала дошло. Это трагедия только моей семьи, а сколько их было. Сколько людей было безжалостно брошено в пламя революции и сгорело дотла? Во что превратили Россию эти строители коммунизма?
— И чего ты хочешь? — угрюмо буркнул Сергей.
— Я не хочу, чтобы это повторилось.
— Весело. Ты хочешь переписать историю. Не хотелось бы тебя разочаровывать, но это просто бред. Кто ты такой, чтобы замахиваться на такое? Боюсь, что это не под силу никому. Мы всего лишь мелкие букашки, в огромной стране. История уже написана.