Первыми ценителями исполненного соло были рядом сидящие музыканты. Свое мнение они
выражали едва слышными возгласами одобрения или гробовым молчанием. Правда, при аварии,
явной неудаче, равной катастрофе, сочувственно постукивали по пульту или раструбу инструмента
в знак профессиональной солидарности.
Но высшим судьей оставался дирижер - его реакция была решающей для всеобщей оценки. За
дирижерским пультом стояли такие мастера как С.А.Самосуд, A.M.Лазовский, Н.С.Голованов,
А .Ш.Мелик-Пашаев, Ю.Ф.Файер, В.В.Небольсин, К.П.Кондрашин. Позже в театр пришли
Б .Э.Хайкин, М.Н.Жуков, О.А.Димитриади. Новое поколение дирижеров - Е.Ф.Светланов,
Г .Н.Рождественский, A.M.Жюрайтис, М.Ф.Эрмлер - были моими ровесниками. Мы вместе учились
в консерватории дирижерскому делу (только Эрмлер был ленинградец), .вместе выдержали
конкурс в стажерскую группу дирижеров Большого театра. С дирижерами более молодого
поколения - Ф.Ш.Мансуровым, А.Н.Лазаревым, Ю.И.Симоновым - мне тоже довелось работать
десяток лет, выступать в концертах и делать записи. Таким образом, я застал дирижеров трех-
четырех поколений, имел возможность наблюдать их работу и участвовать в ней.
Творчество оркестрового музыканта теснейшим образом связано с мастерством и
художественными требованиями дирижера. Каждый дирижер хотел, чтобы играли хорошо и только
хорошо! В этом все они были схожи. Но в каждом было и нечто свое, неповторимое. Так,
Голованов требовал огня, эмоционального накала, гипертрофированного звучания нюансов,
Мелик-Пашаев - тонкости, глубины, предельной выразительности, Файер - эмоциональности, активности, преувеличенной громкости, но обязательно певучего, сочного звука, Небольсин -
профессионализма, точности исполнения по руке, без излишней инициативы, Кондрашин - и
правильности, и активности, и артистизма, Светланов - страстности, активности, сочного звучания,
ярости, Рождественский - легкости, импровизационное, артистизма, Жюрайтис - прозрачности,
академизма, дифференцированности тембров, Эрмлер - точности, профессионализма, свободного
музицирования...
Одно время в театре за дирижерским пультом появился Мстислав Леопольдович Ростропович
- мой товарищ по ЦМШ, грандиозный музыкант и феноменальный виолончелист. Он увлекся
дирижированием, поставил в Большом театре "Евгения Онегина", с которым театр гастролировал в
Париже и Берлине с огромным успехом, а позже вместе с режиссером БА.Покровским сделал
новую редакцию оперы С.Прокофьева "Война и мир".