— Это спланировал отец…
— Не оправдывайся… не надо. Просто расскажи мне все. Этого будет достаточно.
— Хорошо, — выдохнул Тишин и поднял наконец голову. — Порученцы — это люди, которые выполняют очень разные задания. Иногда от них зависят судьбы не просто людей, а дворян и даже королей, поэтому и спрос с них очень строгий. За подделку магического знака, которая обычному солдату могла сойти с рук, порученца ждет высшая мера наказания. И твой Рандир это знал… Но просто казнить его король не мог. Этого бы не понял гетман и не поддержали бы солдаты — казнь накануне битвы отрицательно сказывается на духе армии.
— И вы?..
— Не совсем… Порученец был единственным, который смог бы это выполнить. Даже если бы не эта провинность, у короля не было другой кандидатуры. Король должен был, по всем законам, заковать Рандира в кандалы или казнить сразу, но он оказал ему последнюю честь — доверив Поручение. Понимаешь? Доверить Поручение тому, кто сделал фальшивый Знак — это рискованно. Но король очень ценил Рандира и позволил ему погибнуть с честью, выполнив до конца свой долг. Рандир знал, на что идет.
Он замолчал. Некоторое время я ждала продолжения, но его не было. Это было все, что хотел сказать мне Тишин. Не густо. Король все продумал: соблюдение закона, использование бракованного порученца, его смерть, вовремя развязавшую магию Тауэра — как все чисто сыграно. Как по нотам. Только вот сам инструмент…
— Тишин, ответь мне на один вопрос.
— Слушаю.
— Почему ты сказал: «твой Рандир»? Ты знал, что мы любим друг друга?
— Узнал… Перед тем, как уйти к ур-хаям, Рандир попросил короля присмотреть за тобой. Я понял, что вас связывает нечто большее, чем просто знакомство. Прости, что не знал раньше. Тогда, в замке, ты была не против моих ухаживаний.
— То было давно, Тишин. С того времени много чего произошло. Извини, что не сказала сразу.
Тишин кивнул. Но как-то напряженно, будто ожидая что-то еще. Не дождался.
Уже на пороге, когда я откинула полог, он вдруг окликнул:
— Ника! Мое предложение… если ты захочешь…
— Нет! — перебила я, не оборачиваясь и не глядя больше на короля. — Не захочу.
~~~
Он еще дышал. Это было страшно. Обрубок без рук, без ног, изрезанный и сожженный, еще дышал. Когда по всем законам и по уверениям магов-медиков он давно уже должен был умереть.
Рандир скосил на меня сине-багровый заплывший глаз и попытался что-то сказать. Чтобы подойти к этому обезображенному полутрупу, надо было заставить себя не плакать. Я закусила до боли губу и встала на колени возле топчана. Сквозь слезы черты лица Рандира расплывались, смазывались.