— В аэропорт местных линий. Быстро!
Водитель пересчитал. Было восемь бумажек. Четыреста штук. Для полунищего Иркутска, где и десять тысяч почитались за деньги, сумма выглядела более чем внушительной.
Гарик сел на заднее сиденье.
Когда приблизились к посту ГАИ, возле которого выстроилась, ожидая проверки, целая вереница легковых машин, пригнулся — втиснулся между сиденьем и спинками передних кресел.
Пронесло. Как он и рассчитывал, гаишники и омоновцы даже не тормознули «жигуленок», идущий без пассажиров. Водитель заметил, что голова Гарика исчезла из зеркала заднего вида, но предпочел не задавать никаких вопросов. Только предупредил — когда уже отъехал от поста:
— На местных линиях сейчас не летают. Ночь. Летный день кончился.
— Езжай, дорогой, езжай! — сквозь зубы ответил Гарик. Боль в ноге, поначалу слегка утихшая, возвращалась волнами.
Водитель умолк. Он прибавил газу, мечтая лишь об одном: поскорей избавиться от этого странного и чем-то опасного пассажира.
«На местных линиях сейчас не летают». В этом и была единственная надежда Гарика: так, как водитель, могли рассуждать и менты. Может быть, они вовсе не вспомнили о местных линиях, а если даже и вспомнили, могли не обеспокоиться: летный день закончился с наступлением темноты.
Похоже, его надежде суждено было оправдаться: на площадке перед одноэтажной стекляшкой аэровокзала не было ни одной милицейской машины. Все было тихо. Лишь десятка полтора пассажиров дремали в жестких креслах зала ожидания. На ярко освещенном летном поле выстроились в ряд безропотные работяги «АН-2», чуть поодаль стояло несколько машин поновей — «АН-24» и «ЯК-40». Этим самолетам ночь была не помеха.
Отпустив машину, Гарик со служебного входа проник в аэровокзал, отыскал в коридоре табличку с надписью: «Начальник смены» и без стука открыл дверь. За письменным столом сидел здоровенный, средних лет мужчина в форменном кителе «Аэрофлота» и, позевывая, смотрел телевизор. Гарик прохромал к телевизору, выключил его, потом подошел к столу и положил перед начальником смены тугую пачку долларов.
— Пять штук. Нужно в Красноярск. Срочно.
Начальник смены ошарашенно посмотрел на доллары, потом на Гарика, снова на доллары и снова на Гарика. Наконец проговорил не слишком уверенно:
— Какой сейчас Красноярск? Ночь. Где я возьму экипаж? И керосина нет.
Гарик выложил еще пачку.
— Десять.
Через полтора часа в воздух поднялся внерейсовый «ЯК-40» с единственным пассажиром на борту и еще через полтора часа приземлился в Красноярске. Здесь Гарик пересел на ночной транзитный рейс, следовавший из Владивостока. В 1.30 по Москве, вернув пассажирам четыре часа поясного времени, самолет прибыл в Домодедово.