— Он умер.
Слишком спокойно, слишком бесчувственно, даже как-то деловито, подумал Пит. Ребенку нет и полугода, и этот голос, в котором нет ни капли горя.
— Это, должно быть, оказалось большим ударом для вас, — сказал он, затрудняясь выбрать подходящий тон.
— Ударом. Для меня было бы ударом потерять ее.
— Потерять ее?
Она взглянула на Пита: лицо у того вытянулось.
— Я поняла, что Рейчел и я — одно целое. — Пит почувствовал себя обескураженным. Он полагал, что имеет дело с матерью-одиночкой или разведенной женщиной, но никак не вдовой. О смерти мужа было сказано вскользь и без всяких эмоций, зато о ребенке — с нежностью и теплотой. Предположение, что причиной ее плохо скрытого беспокойства является желание скрыться от отца ребенка, не подтвердилось. Наконец, несмотря на печаль, затаившуюся в ее карих глазах, она вовсе не чуралась шуток и положительных впечатлений.
Бутылочка опустела, и Пит с изумлением увидел поразительные изменения в малышке: она заулыбалась и заворковала, глядя на мать.
На своей собственной кухне Пит почувствовал себя посторонним. Склонный всему находить рациональное объяснение, он попытался понять, почему чувствует себя так странно, оказавшись в центре маленькой домашней сценки. Неловким движением он поставил чашку в кухонную раковину. Фарфор зазвенел, и крошка, откинув голову, принялась изучать его.
Пит попытался улыбнуться, но темные глазки ребенка остались серьезными. Пит прищурился и принял свой самый деловой вид. Крошка зевнула, словно бы заскучав. Слава Богу, подумал Пит, что я не вызываю такой же реакции у клиентов. Возможно, оттого, что вид у нее был трогательно беззащитный, он преодолел свою настороженность и приблизился. Это был неосторожный шаг с его стороны.
Глаза девочки распахнулись, словно перед ней был серый волк, лицо сморщилось, и широко разинутый рот издал пронзительный вопль, от которого содрогнулся воздух.
Мать с встревоженным видом повернулась от раковины.
Пит поднял руки.
— Я ничего не сделал! — Он поймал изумление в глазах женщины. Должно быть, она принимает его за слабоумного, не способного общаться с детьми.
Ну, хватит, мистер Славный Малый, повторял он сам себе, чуть не бегом направляясь в сторону душевой, где мог наконец уединиться. Довольно громко хлопнув дверью, он стянул с себя жокейские шорты. Что-то мягкое и влажное скрипнуло под ногой. Пит осторожно подобрал ногу и уставился на зеленую губку в форме носорога.
Это — он поднял губку и швырнул в раковину — вещь не из моего дома. Но ничего, он справится. Всю жизнь он справлялся с маленькими и большими проблемами, делал то, к чему его обязывал долг, и добивался своего.