Второй вертолет тоже улетел. Все сразу же стихло. Тишину нарушал только шум реки. Я снова позвонил братцу. Он не отвечал. Мужчина рядом со мной сказал, что знает, о чем мне нужно написать.
— Вот как? — сказал я. — И о чем же?
— Что хватит принимать беженцев. Вот что нужно написать. Хватит принимать этих чертовых беженцев.
— Еще что?
— Можно написать, что иностранцам куда лучше жить в Осло. Там полно всяких разных. А здесь они — как бельмо в глазу. Представь, что будет, если рыбаков из фьорда заставят выращивать оливки. Вот что можно написать.
Я спросил, какое отношение это имеет к делу.
Вмешался другой зевака:
— Мусульмане выживут нас отсюда. Не в этом году и не в следующем, но когда-нибудь — обязательно. Побеждают всегда те, кто быстрее размножается. Мусульмане постоянно делают детей, а мы вымираем.
Я ничего не ответил. Позвонила заведующая. Я не стал брать трубку. Первый собеседник наклонился ко мне. От него шел запах пота.
— Возьмем эту реку, — сказал он. — Семга, которую мы ловим, почти вымерла из-за промышленных выбросов и той семги, которую разводят. Ясно?
— Не совсем.
— Мусульмане — как семга, которую искусственно разводят. Мы их откармливаем. Делаем сильнее. Но однажды они поплывут вверх по течению — и нам конец.
— Так уж и конец? — спросил я.
Вертолеты вернулись, и, перекрикивая рев моторов, мой собеседник орал мне в ухо:
— Напиши: мы хотим, чтобы они вернулись домой!
Я снял солнечные очки и посмотрел на него. Потом перебрался через забор и снова пошел вдоль реки. Мартинсен ждал меня возле рыбацкого домика. Он протянул мне телефон и сказал:
— Ты нарасхват.
Я взял у него сотовый.
— Это ты? — спросила завотделом.
— Я, — ответил я.
— Мартинсен говорит, нашли тело, — сказала она.
— Ну, что-то они точно нашли, — ответил я.
— В смысле?
— Что-то же они положили в черный мешок, прежде чем увезти его на «скорой помощи».
— Это был наш мальчик?
— Может, и дельфин.
Пауза. Потом на том конце послышался смех. Значит, чувство юмора у нее еще осталось.
— А в Сёрфьорде водятся дельфины?
— Да, они показываются по праздникам и демонстрируют всякие фокусы. Председатель городской коммуны хотел использовать их для рекламы Одды. Коммуна дельфинов во Внутреннем Хардангере.
— А я думала, в этом грязном фьорде уже никто не живет.
— Нет, в нем полно дельфинов.
Пауза.
— Ты можешь достать фотографию мальчика?
— Вместе с дельфином?
На этот раз она не засмеялась. Шутки закончились.
— Нам нужна его фотография, — сказала она. — У нас большие виды на это дело.
Я вернул телефон Мартинсену.
Мы поднялись по дорожке, сели в машину и поехали к центру. Мартинсен отправился в отель — отправлять фотографии. А я зашел в паб «Хардангер» — выпить стакан пива с сосисками. Вечер был спокойным. Пока я обедал, ко мне подсел Тур. Бывший одноклассник. Когда начали сокращать рабочие места на комбинате, Тур устроился в паб. Хотя повар из него был такой же, как из меня. Картофель фри получался сырым, а бифштекс вечно пригорал.