Снимок сделал один из наших штатных фотографов. Тогда я взял его с собой, отправляясь в Йордал, к ребятам, которые увлекались пейнтболом. Фотографию так и не напечатали. С подобным сюжетом параллельно работала воскресная редакция в Бергене — я этого не знал. Я предлагал опубликовать обе статьи, но предпочтение отдали бергенской версии. Потом я решил, что это и к лучшему. Есть в этих ребятах из «национального ополчения» что-то нездоровое. Очень любят позировать в камуфляже и с оружием. Появись эта фотография в печати — шуму будет еще больше.
Меня тогда удивило, что некоторые наши подростки предоставлены сами себе. Их проделки называют детскими шалостями. Дескать, повзрослеют и перестанут валять дурака. Но есть ведь и другой вариант развития событий. Когда-нибудь эти ребята могут выйти на улицу. Уже не дети, а здоровенные неуправляемые парни. Посмотреть хотя бы на молодого Педерсена. У него на лице написано, что он пойдет на что угодно. Не ведая, что творит.
Начальство померло бы от радости, получи они эту фотографию. Я решил ее не отправлять. Раз она им не понадобилась, пока парень был жив, то и после его смерти они ее не получат. Не знаю, сколько я написал статей, которые так и осели на нашем сервере. Поначалу я суетился, куда-то звонил, а потом бросил это занятие. Без толку. Сколько ни суетись, статей все равно не опубликуют.
Без пяти десять я остановил машину возле больницы. Спустился по дорожке и перешел по мосту на Эйну. У этого островка, по форме напоминавшего легкое, река раздваивалась и проносилась мимо, вздыбливаясь ревущими бурунами. Отличное место для свиданий. Разве что игроки в лото приходили сюда по воскресеньям, посидеть в рыбацком клубе. Но в то же время это место было опасным. Если бы кто-нибудь застукал нас там, объяснить, что мы там делаем, было бы невозможно.
Я поставил машину за деревьями — чтобы скрыть от посторонних взглядов. Я сидел на переднем пассажирском месте. Ирен, не поднимая глаз, курила. На ней было белое летнее платье. Какое-то время мы просто молчали. Потом я сказал, она вроде бы бросила курить. Она ответила, что начала снова.
Ирен повернулась ко мне.
— Я чувствую, что совершаю ошибку, — сказала она и снова замолчала.
Я знал, что будет дальше. Знал с того момента, как услышал ее голос в автоответчике.
— Понимаю, — откликнулся я.
— Понимаешь?
— Нет, не понимаю.
— Раньше все было безнадежно, но теперь… должно быть что-то еще. Какое-то будущее. Такие вещи не могут существовать без надежды на что-то большее.
Я сказал, что ничего большего нет.