л) Чумарин полностью теряет интерес к дальнейшей работе по, делу о покушении на Абрамсона.
Ну что ж, простенько и со вкусом. Такая ситуация называется «в кустах случайно оказался рояль».
Конечно, нам имело смысл объединить усилия и поработать вместе. Зная, как тяжело проходят дела в наших демократических судах, когда основные доказательства, а также адреса свидетелей и потерпевших кропотливо изучены обвиняемым и адвокатом еще при ознакомлении с делом на следствии, приходится помнить про Аль-Капоне: направляя в суд дело об убийстве, всегда полезно иметь в запасе сведения об уклонении от уплаты налогов. Только я предупредила ребят, что нам надо дождаться заключения одорологической экспертизы о том, чья же кепочка. Я очень рассчитывала, что хотя бы бляхинский запах на ней обнаружится, на то, что мы привяжем ее к Чумарину, я и не надеялась – должен же быть предел неосторожности и профессиональной тупости оперативника-орденоносца.
Дима Пескарев порассказал мне кое-что об Абрамсоне. Этот тип просто ничего не стеснялся и почти открыто предлагал Диме вознаграждение, если Дима найдет способ упрятать Степину надолго. «Говорите, что вам нужно: деньги, должность, звание? Я все могу. Вот начальника двадцать второго отдела подполковником сделал. Своих людей надо продвигать, и Чумарин скоро будет подполковником». Он совершенно не скрывал своих связей в Генеральной прокуратуре и МВД; Димку корежило, когда Абрамсон сидел у него в кабинете, развалившись, нога на ногу, и предлагал по сходной цене чины и звезды.
Мы договорились, что я выхожу из отпуска и мы устраиваем генеральное совещание.
В первый же рабочий день они уже сидели в моем кабинете. Хлыновский отчитался о своей работе – он установил девочку Аллу, которую Бляхин и Чума таскали за собой в ночь убийства, и попросил разрешения посмотреть, что изъято при осмотре места убийства Тараканова? Я вызвала следователя, тот принес коробку с вещдоками, Дима Хлыновский открыл ее и сразу спросил: «А это что такое?!», вертя в руках микрокассету. Я сказала, что эта кассета лежала в сейфе дома у Тараканова. «А что на ней?» – «Дима, к стыду своему, не знаю. Нету перлкодера, чтобы прослушать ее».
Перлкодер был привезен из РУОПа в течение получаса. На кассете оказался записанным то ли допрос гражданина по имени Воробьев Геннадий Валентинович (он представлялся), то ли его беседа с человеком, чей голос и характерные обороты речи показались до боли знакомыми. Вслушавшись в разговор, Хлыновский присвистнул: «Ты знаешь, о чем идет речь? Об убийстве Анжелики Абрам-сон. Воробьев – это человек, который предложил им сделку и отправил в Грузию».