— Так он и в самом деле непьющий, Вет. И положительный. Сейчас таких днем с огнем…
— Да, Надь. Наверное. Ты права — ни днем, ни с огнем. Только мне иногда кажется, что нормальных счастливых баб на свете уже не осталось. Все какие-то… пришибленные. Или страхом припыленные. На иную посмотришь — вроде вся из себя гордо-самостоятельная, а внутри все равно пришибленная! Одних, как тебя вот, с детства сломали, других, как меня, потом предали. Третьим просто не везет. Четвертые счастливыми притворяются, чтоб выскочить из этого нехорошего фона. А счастливых, просто так любимых и любящих, нет! Просто нет и все!
— Нет, Ветка, не права ты. Каждая из нас по-своему счастлива. Просто женское счастье — оно такое всегда хрупкое, ранимое… Ради него все время чем-то жертвовать приходится.
— Чем это? Собой, что ли?
Ну да… Может, и собой…
— А не слишком ли дорого это — собой жертвовать? Вот Витя твой принял твою жертву, сломал тебя, подстроил под себя полностью, и дальше что?
— А что дальше?
— А ничего! Неинтересно ему стало, вот что! Пока ломал-переделывал, увлекался процессом, а потом просто неинтересно стало! Не влюбляются в жизни Пигмалионы в Галатей, неправда все это! Они просто их бросают, и все. Неинтересно им…
Ветка вздохнула горестно, склонилась над своим шитьем, быстро замелькала маленькими ловкими пальчиками. Надя не стала с ней спорить — не хотелось просто. Бесполезное это занятие. Да и зачем? Все равно она пришибленной себя не считает! И припыленной тоже. И сломанной. У нее муж есть хороший. Пусть в загул ушел, но все равно Витя ей муж! И она будет за него бороться. Потому что такие мужья и в самом деле на дороге не валяются. И ждать его будет столько, сколько надо. Ничего, от нее не отломится. Да и не одна она такая — все кругом за хороших и непьющих так же цепляются… Вот поживет он там с другой, которая «вся из себя», и поймет, что лучше Надежды нету. И вернется, обязательно вернется…
— Пойду я, Ветка. Поздно уже, — повернувшись от плиты с чайником в руках, тихо проговорила она, — сейчас чаю тебе налью, бутерброд сделаю и пойду, пожалуй.
— Ты обиделась, да, Надь? — подняла на нее огромные прозрачные глаза Ветка. — За козла обиделась?
— Да ну тебя… Ни на что я не обиделась. Устала просто. Спать хочу. Я ведь предыдущую ночь плохо спала, все со скалкой обнималась от страху…
— Так завтра же суббота! Выспишься! Мы и не поговорили даже.
— Нет, Ветка. Пойду. Нехорошо мне что-то.
— Ладно, иди. Дверь захлопнешь, ладно? Только тихонько. Я сегодня всю ночь работать буду. Иди. Пока.
— Пока, Ветка…