«Зачем Совков поднимает бадью? — думал я. — Сам же не хотел ее трогать. Говорил, что так мне будет удобнее. Странно...»
Я стоял и слушал, как постепенно замирает звон цепи, как гудит бадья, ударяясь о стенки колодца, как падают капли воды, стекающие с нее, и холодный страх подбирался к сердцу. Я убеждал себя, что это пустяки, что Совков мог забыть свое обещание, что появились причины, побудившие его поднять цепь, но не мог подавить в себе жуткое чувство. Нечто подобное должны ощущать узники при звоне ключей и стуке засова, навсегда запирающего за ними двери темницы.
Вдруг — сильный удар и громкий плеск воды. «Совков упал в колодец!» — промелькнуло у меня в уме. Не помня себя я прыгнул через люк в камеру и оттуда вниз, в водосток...
«Скорее! Скорее на помощь! Он утонет...»— торопил я себя.
Было слышно, как бурлит и плещется вода, и мне казалось, что несчастный барахтается в грязной жиже, силится выбраться и захлебывается...
Но тут я почувствовал отвратительный сладковатый запах ацетилена. Что это? Откуда сюда мог попасть карбид? В чем дело?.. Запах стал невыносимым. Дышать нечем! Сразу страшно заболела голова.
Скорее обратно наверх, что есть сил! Волны газа преследуют меня... Я задыхаюсь... Чувствую, что вот-вот упаду, и тогда — конец! Бегу по коридору, сам не зная куда, в полной темноте — свеча давно погасла... Натыкаюсь на стены, на столы... Куда-нибудь! Куда-нибудь, только бы подальше...
Вдруг каменные своды освещаются красным блеском, и я слышу приближающийся страшный рев, точно гигантский паровоз с чудовищными фонарями с громадной скоростью нагоняет меня. Огненный вихрь врывается, крутится, наполняет все помещение. Грохот! Звон стекла! Нестерпимый жар!
«Газ взорвался...» — мелькает последняя мысль. Я куда-то лечу и теряю сознание.
Постепенно ко мне стало возвращаться сознание. Первым ощущением было, что меня качает и бросает из стороны в сторону, отчего мучительно кружится и болит голова, стучит в висках и тошнит. Казалось, я мчусь на автомобиле со страшной скоростью вниз, под гору, от мотора пахнет бензиновым перегаром, и этот запах меня душит. Я не мог вспомнить, как попал в машину, зачем и куда еду, и мучительно напрягал память. Сколько времени провел в таком состоянии, сказать не сумею. Может быть, несколько часов.
Но струя свежего воздуха касается моего лица, сознание проясняется, и я начинаю понимать, что лежу с закрытыми глазами. Хочу их открыть и не могу. Пробую поднять руку — острая боль пронизывает ее от плеча до самых пальцев. И тут я вспоминаю все: и спуск в колодец, и лязг цепи, и взрыв газа. С трудом открываю глаза. Темнота: нигде ни проблеска света, ни теней, ни контуров. Нет никакой разницы, открыты глаза или закрыты.