— Так ты кунгурский? — спросил отставной капрал. — Земляки будем. Я неподалеку живу от Кунгура.
Был он уже в летах, черные глаза светились умом и энергией. А купец показался Андрею смешным: толстое лицо, маленькие плутоватые глаза, на голове волосы редкие и кудрявые, торчком во все стороны. Говорил купец бойко.
— Давно службу кончил?
— Не так чтобы давно.
— Повидал, наверно, всякого?
— Пришлось и на войне побывать. Знатно бились. Под Егерсдорфом мне в ногу стрелили, а то бы еще долго с пушкой ездил.
— Откуда родом-то?
— Из Богородского.
— Знаю, недалече от Кунгура. А я купец кунгурский Шевкунов… Слыхал, может?
— Как не слыхать? Шевкунов… Юфтью торгуешь?
— Юфтью. Мы люди именитые.
«Именитый человек» положил ложку, вытер платком безбородое лицо и сказал:
— Прилягу на часок… Ванька! Карауль!
— Прилягте, ваша милость.
Андрей сел за стол и, развязав кошель с сухарями, принялся за еду.
— Скуден, парень, твой обед, — усмехнулся капрал. — Бери ложку и хлебай… — Он придвинул к нему чашку со щами. — Далеко путь держишь?
— Хочу до большого города добраться. Там работу легче сыскать.
Проницательный взгляд бывшего капрала ощупал его.
— Да, справедливо говорится: рыба ищет, где глубже, человек — где лучше. Нашему брату, людям подлого звания, есть над чем подумать… Видал деревню-то?
— Страшно глядеть.
— Бунтовали мужики.
Капрал помолчал.
— Костер потушили, а угольки тлеют.
Много бы мог пересказать старый воин из того, что узнал, проезжая через заводы и села.
Рассказал бы он о том, как крестьяне Масленского острога и Бореневской слободы отказались дать на Азяш-Уфимский завод приписных и долгое время стойко выдерживали осаду, не страшась ни пуль, ни ядер. Рассказал бы, что на Ижевском и Боткинском заводах дошло до вооруженного столкновения между мастеровыми и воинской командой.
А в Невьянском заводе мастеровые, бросив работу, учредили мирскую избу, где устраивали многолюдные сходки.
Мог бы обо всем этом рассказать старый капрал, но время настало такое, что лучше было держать язык за зубами.
Андрей молча и жадно хлебал горячие щи. Давно уже не ел он горячего.
Ел и думал, что ночевать придется на берегу Камы.
На свежем воздухе сон приходит легко. Андрей спал, и снилось ему, будто баюкает его в лодке камская волна. Спал так крепко, что, когда проснулся, ничего не мог понять. А пробуждение было неожиданным и внезапным. Еще сквозь сон почувствовал, как кто-то сжимает ему руки и выворачивает их. Вскрикнул и открыл глаза. Перед ним стояло несколько человек. Один из них, действительно, держал его за руки.
Андрей отшвырнул его от себя и попытался приподняться, но тут же упал — ноги были связаны. Стоявшие над ним захохотали.