— Привет!
Вирджиния посмотрела через плечо, отбросив с лица длинные темные волосы, и увидела, что он стоит на причале, продуваемом ветром, зажав под мышкой какой-то сверток, в темно-синем свитере с высоким воротом, который делает его похожим на моряка.
Она поднялась на ноги.
— Привет!
— Я так и подумал, что это вы, — сказал Юстас Филипс, — но не был уверен. Что вы здесь делаете?
— Ничего. То есть я пошла на прогулку и остановилась посмотреть на лодки.
— Хороший сегодня день.
— Да.
В его синих глазах плескался смех.
— А где же Элис Лингард?
— Поехала в Пензанс… у нее там заседание комитета.
— Так вы здесь одна?
— Да.
На ней были старенькие голубые кеды, джинсы и белый свитер с узором из кос, и Вирджиния в приступе самоуничижения болезненно ощутила, что этот наряд лишний раз свидетельствует о ее наивности, равно как и неумении поддерживать светскую беседу.
Она взглянула на его сверток.
— А что здесь делаете вы?
— Пришел купить парусину, чтобы закрывать стога. Прошлой ночью был такой ветер, что старый тент порвало в клочья.
— И вы уже возвращаетесь назад?
— Немного погодя. А какие планы у вас?
— Собственно, никаких. Я просто осматриваю город.
— И много уже осмотрели?
— Так далеко я зашла в первый раз.
— Тогда пойдемте, я покажу вам остальное.
Неспешно шагая в ногу, они вернулись ко входу в гавань. Он заметил палатку с мороженым и притормозил, чтобы поздороваться с владельцем.
— Привет, Фред!
Продавец мороженого, в сияющей накрахмаленной куртке напоминавший судью на крикетном матче, обернулся и посмотрел на него. Его коричневое от загара морщинистое лицо, напоминавшее скорлупу грецкого ореха, растянулось в улыбке.
— Привет, Юстас! Как поживаешь?
— Прекрасно! А ты?
— О, неплохо, неплохо. Давненько тебя не было видно. Как идут дела в Лэнион?
— Все в порядке. Работаю. — Юстас склонился над его лотком. — В этом году ты рановато. Кто сейчас будет покупать мороженое?
— Ну, я всегда говорил: какая пташка рано проснулась, та скорее и корм нашла.
Юстас взглянул на Вирджинию.
— Хотите мороженого?
Никогда еще другой человек не угадывал так точно ее желание.
— Не отказалась бы, но у меня нет с собой денег.
Юстас усмехнулся.
— Самое большое, какое у тебя есть, — скомандовал он Фреду и полез в задний карман за кошельком.
Они миновали причал и углубились в сеть мощеных улочек, о существовании которых она даже не подозревала. Ее взгляду открывались маленькие нарядные площади, где стояли дома с желтыми дверями и оконными наличниками, палисадники, в которых на веревках сушилось белье, каменные лестницы, на которых ничейные коты грелись на солнышке и языками вылизывали шерстку. В конце концов они дошли до северного пляжа, открытого всем ветрам, о который разбивались тяжелые нефритовые волны, подсвеченные солнцем, а в воздухе стоял туман от соленых брызг.