— Когда я был еще мальчишкой, — громко произнес Юстас, которого она с трудом слышала за шумом ветра, — то приходил сюда заниматься серфингом. У меня была доска — деревянная, с нарисованной маской, ее сделал для меня мой дядя. Теперь у подростков фирменные доски, из стеклопластика, на них можно кататься круглый год, и зимой, и летом.
— Как им не холодно?
— Они катаются в гидрокостюмах.
Они подошли к волнолому, в стену которого была вделана деревянная скамья, и Юстас, явно решив, что они бродят уже слишком долго, уселся на скамью, опираясь спиной о волнолом, подставил лицо солнцу и вытянул свои длинные ноги.
Вирджиния, доедавшая остатки гигантской порции мороженого, присела с ним рядом. Он смотрел на нее, а когда она проглотила последний кусочек и вытирала липкие пальцы о джинсы, спросил:
— Вам понравилось?
Лицо его было серьезным, но в глазах притаился смех. Тем не менее Вирджинию это не обидело.
— Очень вкусно! Лучшее мороженое в моей жизни. Вам надо было купить себе тоже.
— Я перерос тот возраст, когда можно бродить по улицам, поедая мороженое.
— Я его никогда не перерасту!
— А сколько вам лет?
— Семнадцать, вот-вот исполнится восемнадцать.
— Вы уже закончили школу?
— Да, прошлым летом.
— А что делаете сейчас?
— Ничего.
— Собираетесь поступать в университет?
То, что он счел ее достаточно умной, польстило Вирджинии.
— Ну что вы, нет…
— Чем же вы планируете заняться?
Лучше бы он не спрашивал…
— Думаю осенью поступить на курсы, буду изучать кулинарию, или стенографию, или машинопись, или что-нибудь такое же ужасное. Правда, мама забрала себе в голову, что я должна провести лето в Лондоне, ходить на всякие вечеринки и собрания, знакомиться с людьми, в общем, выйти в свет.
— Кажется, — сказал Юстас, — это называется лондонским «сезоном».
По его тону было ясно, что он одобряет этот обычай не больше, чем сама Вирджиния.
— Прошу, не надо! У меня от одного слова мурашки бегут по телу.
— Трудно поверить, что в наше время кто-то еще придает этому значение.
— Знаю, это глупо. Но такие люди есть. И моя мать входит в их число. Она уже встречалась с другими такими же мамашами, устраивала для них чай. Она даже выбрала мне кавалера для танца, но я буду изо всех сил стараться ее отговорить. Вы можете представить что-нибудь более ужасное, чем танец дебютанток?
— Нет, не могу, но мне не семнадцать и я не девушка. — Вирджиния состроила ему гримасу. — Если вы так сильно не хотите в этом участвовать, то почему бы вам не проявить характер и не сказать матери, чтобы она нашла лучшее применение деньгам, — например, купила вам билет в Австралию и обратно или что-то в этом роде.