Развернем и мы хотя малую часть этого Каинова покаянного свитка. Проследим, как в этом покаянии он вспоминал и переживал свою загубленную жизнь — ведь это исторический образчик миллионов таких же загубленных жизней, из которых слагалась история русского народа…
— Из компанейской питейной конторы, — кается Каин Татищеву, — содержащегося под караулом скованного в побеге и в краже денег приказчика, подъехав к той конторе на извозчике, по согласию с тем приказчиком, который тогда у караульных выпросился на двор, якобы для нужды, увез и, сбив с него железо, отпустил и за то взял с того приказчика пятьдесят рублев.
— Товарищ мой, суконщик Алексей Шинкарка, по приказанию моему одного торгующего на Живом мосту незнаемо чьего крестьянина Илью за непослушание, что оный Илья лодки не подал, бил рукой, который того ж часа и умре.
— Московские купцы два человека, пришед ко мне, объявили, что они везли в Москву товары, кои у них остановил доноситель, и притом просили меня, чтоб я каким-нибудь случаем того доносителя захватил в сыскной приказ, чтоб им между тем тот товар убрать. И по той их просьбе пришед я в тот приказ, присутствующему тогда князю Якову Кропоткину фальшиво доносил, что будто тот доноситель отбил у меня с пушкарями оговорного человека. Почему тот Кропоткин и велел того доносителя сыскать, которого я, сыскав, привел в сыскной приказ, и хотя он в том и не винился, но по осмотру явился бит кнутом, за что держан был неделю, а потом, по наказании за тот отбой плетьми, освобожден, а что вышепоказанные купцы дали мне 50 рублев.
— Беглого ссылочного на каторгу Михаила Цыганова, поймав в кирпичных сараях, отпустил и в надлежащее место не привел, только за отпуск, за бедность, взять было с него нечего.
— Усмотрел я в городе ходящего незнаемо какого человека в новой шубе и привел в сыскной приказ, токмо никому еще не объявлял, а по приводе ощупал у его черес (пояс) с деньгами, причем тот человек сказал мне, что он городовой купец, и просил, чтоб я его отпустил, за что-де он даст мне из имеющихся у него в чересу денег половину. Чего ради я его из того приказа выведши и взяв у него из тех денег половину, например рублев с тридцать, отпустил, а после я об нем уведомился, что он беглый солдат, а потом уже и сам видел его скованного.
— Торгующего в епанечном ряду Кондратия Бачюрина поймал на дороге и говорил ему, что он беглый солдат, который, боясь меня, дал мне 60 рублев, чтоб я впредь его не вербовал.
— Товарищи мои, посольского двора ученики, Михайло Наживин и прочие разных чинов, с людей срывали шапки и с пьяных обирали платье и отнимали деньги, что я все за ними ведал, а нигде не доносил и их закрывал.