Я, не замедляя шаг, шла вперёд.
Боится. Боится, что ей достанется от Лэрзена. Пожалуй, я нашла болевую точку феи — страх. Кто бы мог подумать! Ничего, пусть поволнуется.
Всё-таки как я изменилась! Но не сказала бы, что меня это пугает. Глупо было бы оставаться всё той же девушкой.
Кстати, нужно спросить у Лэрзена, за что он меня полюбил. Я ведь действительно не подхожу под типичные представления о супруге тёмного мага.
Лэрзен… Совсем забыла! А ещё хорошая жена… Есть же в этом лесу вампиры, какие-то другие твари, зомби, которых он поднял, наконец. Или он их отослал? В любом случае нужно найти кого-то и попросить помочь.
Резко остановившись, я обернулась к Ланит. Та едва не утонула в моих волосах: не ожидала, что я вдруг застыну.
— Ланит, ты должна ему помочь.
— Что? — фея удивлённо уставилась на меня.
— Отвлеките то существо. Вы ведь все любите Лэрзена, вам ведь не хотелось, чтобы с ним что-то случилось? А ты сама говорила, что лес опасен. Его обитатели на стороне Тьмы — так почему же они бездействуют?
Ланит задумалась, а потом нехотя буркнула: «Хорошо».
На душе сразу полегчало. Теперь только дети.
— До твоего дома ещё далеко?
— Я же сказала… — завела старую песню фея, но я не позволила ей договорить, напомнив о муже.
В итоге Ланит снабдила меня краткими указаниями и, пожелав удачного пути, упорхнула прочь.
А как же оборотни? Или тут неопасно?
Стараясь не думать и не смотреть по сторонам, я свернула налево, ища глазами сухую ольху. От неё сто шагов вперёд, перейти ручей и подняться вверх по течению до сухостоя. От него направо, ориентируюсь по звёздам.
Кажется, за мной следили: я чувствовала чей-то пристальный взгляд, неотрывно сопровождавший меня всю дорогу. Но не трогали. То ли знают, кто я, то ли Ланит предупредила.
Стараясь не показывать страха, не оборачиваться, не ускорять и не замедлять шага, наконец добрела до сухостоя. Забралась в самую сердцевину леса, даже не знаю, выберусь ли обратно. Выберусь, если не забуду приметы и не поддамся панике.
Прямо на меня плыл голубоватый мыльный пузырь.
Я застыла и зажмурилась, надеясь, что тварь меня не тронет. Напрасно!
— Здравствуй, красавица, — с придыханием произнёс мужской голос.
Что-то холодное коснулось щеки.
Не открывая глаз, машинально взялась за амулет Лэрзена. Так и есть, влипла: иначе стал бы он нагреваться?
— Такая ночь, а ты одна, — продолжал мурлыкать голос. — Открой глаза, взгляни на меня!
Вот этого я делать не собиралась: существует много видов нечисти и нежити, которой опасно смотреть в зрачки. Некоторые убивают взглядом, другие гипнотизируют и подчиняют, а третьи и вовсе высасывают душу. Муж и Сир щедро снабжали меня подобными историями: Лэрзен — чтобы предостеречь, сын — чтобы попугать. Так что я учёная.