— Мне не нужен и мальчик. Только носилки и быстрые ноги. Конечно, лучше бы колесница, если у вас есть. Я заплачу за прокат.
Так случилось, что была и колесница с возницей, и хозяева сочли за честь предоставить ему экипаж на весь день.
— Вы ручаетесь за его скорость?
— О да, господин. Лошади очень быстры, колесница, можно сказать, невесомая — из речного тростника!
Стоя под палящим солнцем, Симеркет ждал, пока конюхи выведут из конюшни лошадей. Две гнедые лошадки, высоко поднимая ноги, появились из-под навеса. Возница, кивнув Симеркету, не отпускал вожжи, и это все, что он мог сделать, чтобы удержать лошадей, покуда Симеркет заберется на сиденье.
Он встал подле возницы, и тот пустил лошадей по Пути процессий. Улица, как обычно, была запружена идущими и передвигавшимися на носилках и в повозках. Это очень затрудняло движение. Наконец спустя изрядное количество времени они подъехали к Дамкиновским воротам, названным так по имени богини — матери Бел-Мардука, расположенным на северо-восточном стыке городской стены. Симеркет сообщил эламским охранникам о цели своего путешествия — невольничий рынок в Эшнунне. Те проверили его имя по официальному списку допущенных к передвижению лиц, не переставая при этом сыпать язвительными вопросами относительно того, зачем он собрался в Эшнунну. В конце концов им было дозволено проехать, и колесница выскочила на дорогу, ведущую на северо-восток. Перед ними простиралась приречная равнина, изнывающая от жары под безоблачным голубым небом. Движение здесь было небольшое, лишь несколько эламских эскадронов патрулировали берег. Большинство жителей благоразумно сидели дома, дабы скрыться от полуденного пекла.
— Держитесь, господин, — пробормотал возница и…
Симеркет едва успел ухватиться за камышовый борт и упереться ногами в плетеный пол. Возница сказал что-то своим лошадям, но так тихо, что Симеркет не расслышал. Лошади коснулись друг друга носами, словно сговариваясь, и заржали. И в этот момент Симеркет почувствовал, как колесница отделяется от земли…
Он услышал свой собственный крик, не зная наверное, касаются ли еще его ноги тростниковых переплетений. Кони понеслись прямо через равнину, не обращая внимания на камни и валуны, и Симеркету показалось, что колесница вот-вот разлетится на части. Как ни колотил он кулаками по спине возницы, осмелившись оторвать руку от борта, — тот отказывался реагировать на эти удары. Все, что Симеркет мог сделать, — это крепко держаться и молиться всем египетским богам, чтобы они сохранили ему жизнь.
Вскоре показались низкие стены Эшнунны, словно выступающие из равнины, и через несколько минут они уже въезжали в ворота. Симеркет спрыгнул на землю, изрыгая проклятия, и первые несколько шагов прошел походкой пьяного матроса, не в силах сохранять равновесие. Пока он с трудом приходил в себя, возница повел взмыленных лошадей в ближайшую конюшню, наказав Симеркету, чтобы, когда тот захочет вернуться в Вавилон, искал его там.