— По-моему, нам пришла в голову неплохая идея. Как вы считаете, мистер Уильямс? — со своей прежней масляной интонацией поинтересовался грек.
Это тебе пришла, подумал Оскар, но не нам. Мне так лично вообще никакие идеи, кроме как послать тебя подальше, не приходят. Вслух, однако, грека поддержал:
— Несомненно, мистер Катаракис. Идея замечательная. Мы сейчас же начинаем готовить факс. Просто замечательная идея!
И тут вдруг произошло чудо: Катаракис раскатисто захохотал, да так, что у Оскара даже заломило ухо.
— Послушайте, Уильямс, — давился грек от смеха, — я не знаю, что там у вас с секретаршей, но вы уж, пожалуйста, будьте поаккуратней, не сломайте хотя бы факс! Эх, молодость!
Оскар набрал в грудь воздух, чтобы рявкнуть на зарвавшегося эллина, но тот безмятежно продолжил:
— Вы, пожалуйста, Уильямс, пришлите нам факс не позже понедельника, и забудем о вчерашнем письме. Кстати, ваша секретарша не итальянка? А то там вместо английского «end» кое-где просто «е». «Е», кажется, союз «и» по-итальянски, если я не ошибаюсь?
Стиснув зубы и тоскуя о подмоченной репутации, Оскар заставил себя произнести в таком же амикошонском тоне:
— Ха! Надеюсь, Катаракис, это останется между нами? Я слышал о греческой проницательности, но вы просто феномен!
Грек усмехнулся польщенно.
— Бросьте, житейское дело. Я и сам когда-то был молод. — Он помолчал и вернулся к своей обычной манере: — Мы же, мистер Уильямс, со своей стороны смеем надеяться, что вы посетите Афины на следующей неделе, где мы в рабочем порядке сможем согласовать наши дальнейшие действия.
— Несомненно, в рабочем порядке, — заверил Оскар и в течение получаса отправил Кататаракису факс.
— Но ведь это означает, что ты заявил о согласии на сделку с этим сомнительным Катаракисом! — Нора была ошеломлена.
— Видишь ли, дарлинг, в ту ночь с четверга на пятницу, я передумал многое, но вероятность того, что кто-то за моей спиной откроет фиктивный счет и заявит о нем грекам, похитив для этой цели мой ноутбук, даже не приходила мне в голову. Но если злоумышленник однажды проделал это, что мешает повторить ему ту же процедуру снова? И каким бы ни был Катаракис, во второй раз мне вряд ли удастся переубедить его, не сообщив всей правды. Соответственно, деловая репутация моя и моей фирмы будут навеки погублены. Из двух зол я выбрал меньшее, рассудив, что, если бы Катаракис был заинтересован в фиктивном счете, он ни за что не известил бы меня. Инвесторы перечислили бы туда деньги, те, кто задумал авантюру, сняли бы их, а все подозрения — на мою голову!