Солдаты знают, кто я, и они начеку. Один из них говорит:
— Осужденные, у вас есть две минуты, чтобы покинуть зону отчуждения. Ровно через две минуты мы открываем огонь.
Никто не двигается. Даже я не могу заставить себя шагнуть в неизвестность, хотя знаю, что они — военные. Никому из них не хочется оказаться на моем месте. Они выстрелят. Они делали это неоднократно.
У лысого дядьки сдают нервы, он бросается в ноги крайнему вояке, тому, что дал нам две минуты, и причитает:
— Это недоразумение! Я известный нейрохирург! Это несчастный случай!
Военный пинает его ногой в пухлый живот, смотрит на часы и говорит:
— Осталась минута двадцать секунд.
— Бежим! — Я дергаю парнишку за рукав и бросаюсь к маячащим вдалеке останкам домов.
Парень несется следом. Слышу его прерывистое дыхание. Доносится автоматная очередь — решилась судьба упрямого нейрохирурга. Еще очередь — это стреляют по нам. Не на поражение, для страха. На всякий случай падаю, попадаю в грязь. Парень продолжает бежать, запрокинув голову и нелепо размахивая руками. Глупый, необстрелянный.
Поднимаюсь, растираю грязь по куртке. Здравствуй, новая жизнь! Оборачиваюсь: машина уже исчезла за воротами. Сажусь на молодую траву, достаю сигареты — это все, что мне позволили взять с собой. И начинаю ржать.
Успокоившись, бреду в сторону развалин. Силуэт брата по несчастью маячит впереди. Окрикиваю его. Оборачивается. Ждет. Протягиваю ему сигареты. Уныло качает головой.
— Тебе проще, — говорю я.
Идем молча. Он не выдерживает:
— За что тебя?
— Неподчинение приказу.
— Военная? Тебе проще. — Его усмешка похожа на предсмертную гримасу. — А я студент… бывший.
Вот и первые дома — стены без крыш, дверей и окон, зато с лестницами. И вдруг из-за кучи камней навстречу выскакивают пятеро вооруженных мужиков — страшных как на подбор. Осматриваю их оружие: старье. Только у самого дальнего более-менее приличный «стечкин».
— Стоять! Руки за голову! На землю!
Парень таращится на меня. В глазах — ужас. Медленно закладывая руки за голову, осматриваю окрестности. До ближайшего укрытия десять метров, и это в стороне «стечкина». Пять стволов… восемьдесят процентов, что подстрелят. Значит, се ля ви. Лучше так, чем попасть к ним в лапы!
Бросаюсь вправо. Резко перекатываюсь в другую сторону. Гремит выстрел. Еще и еще. И всего-то?
Прежде чем скрыться за стеной, оглядываюсь: двое вяжут бедного студента, уткнувшегося лицом в землю, трое бегут за мной. По окрестностям прокатывается вопль:
— Поймать мясо!
Значит, я нужна им живая. Это лучше. Но проще ли? На дороге появляется молокосос в бандане. Целится в лицо: