В голову закралась забавная мыслишка: Генч скатал в шарик лист с изображением беглого преступника и швырнул в одного из братьев. Попал по уху. Парень встрепенулся, вытянулся, заморгал белесыми глазами. Такая обида на лице, такое негодование. Карась аж заржал.
— Ты чего, — пролепетал Тень-один.
— Да забыл, кто из вас кто. Извини, Тима.
Карась пихнул Генча локтем в бок и пробасил:
— Ага, Ромка бы в бубен сразу зарядил.
— Внимание, — донесся из ТПУ[6] слегка искаженный голос командира. — Бойцы, полная боеготовность. В радиусе километра скрывается неопознанный летающий объект.
Генч подтянулся. Что за хрень? Какой объект? Неопознанный… Радар, наверное, у них накрылся, вот они всех на уши и подняли. Хоть бы ИК-датчики доставили. Неуютно-то как! Ни выглянуть, ни защититься. Дрожи и жди, когда тебя стушат в собственном соку.
Братья, Тени, оживились, выпрямились, в автоматы вцепились. У Тюфяка аж веко задергалось. Конечно, это тебе не по плацу бегать. Сразу видно: необстрелянный. Во время зачистки чуть в обморок не грохнулся. Рожа примерно такая же была.
За час враг себя никак не проявил. Ну и хорошо. Пора бы привал делать, не все ж привидений по лесу гонять. Там уже ночь, наверное. Карась заерзал рядом:
— Ща уссусь.
Словно услышав его, эмтэха остановилась, Сержант скомандовал на выход. У самого, наверное, пузырь лопается.
Как свежо-то на воздухе! Пахнет хвоей, из бора тянет влажной травой и грибами, и еще один запах… назойливый, аж в носу свербит. Запах потревоженных дождевых червей — пряный с кислецой.
После света в грузовом отсеке тьма казалась абсолютной. Позади едва различалась темная стена леса, а впереди — луг. Огромный, края не видно. Карась спрыгнул на землю, зажурчал струей.
— О-о-о, хорошо!
Тени тоже зажурчали. Генч слез последним.
— Сука, да что ж такое, — донеслось из люка, откуда только что вылез Вовчик, механик-водитель.
Клац! И трехэтажный мат. Передатчик сломался, что ли?
Застегнув штаны, Генч потянулся. Постепенно глаза привыкли к темноте. Света молодого месяца вполне хватало, чтобы разглядеть лица боевых товарищей и стройные сосновые стволы позади эмтэхи. А впереди — луг. Ни травинки, ни деревца. Может, это болото? Да нет, где тогда камыш? И луна в воде отражалась бы. Генч прищурился: вон комья земли, как будто только что трактором проехались. Эмтэха здесь прошлась, что ли? Нет… Не луг это вовсе. Пустырь. И ладно бы просто пустырь — вспаханный, причем недавно.
Тишина. Только ветер качает верхушки, да сопит Карась. Шорох одежды — как взрыв в неестественном беззвучии.