Никакого ответа, кроме едва слышного плеска волн. Чуть колышется лунная рябь, бросая отсветы на окна и двери домов, покоящихся на дне. Там нет даже человеческих костей, о былом напоминают лишь скелеты зданий. Вода неглубока, дома выглядят обманчиво близкими: сделай шаг — и ступишь на улицы, лежащие в Царстве Мертвых.
Какие воспоминания оставила я там, за Рекой? Жила ли я в этих домах, спала ли за этими окнами? Сами собой возникали перед глазами красные колонны дворца, и большое мягкое ложе, и обвившие меня теплые руки, и касающийся моей груди подбородок с золотистой щетиной, и мои ладони на сильных плечах… двое влюбленных на последней заре перед гибелью мира.
«Мир неиссякаем, — шепнула Она беззвучно. — Он гибнет и рождается вновь. Конец и начало — великое таинство, если хватит бесстрашия ему последовать».
— Я принадлежу Смерти, не началам, — отозвалась я.
«Вот как», — прошелестел легкий выдох.
Рядом посыпались камешки, кто-то еще взбирался на скалы. Я ждала… не знаю, кого именно.
Тия.
Я вздохнула.
Увидев меня, она оступилась и едва не упала.
— Госпожа! Я не думала тебя встретить…
— Ты не думала встретить кого бы то ни было, — ответила я. — Ты оставила праздник и хотела побыть одна. Я сейчас уйду.
— Нет! Не уходи. — Тия взглянула в сторону, поверх моря. — Я хотела…
— Тогда присядь рядом.
Она примостилась поблизости, обхватив руками прижатые к груди колени.
— Я знаю, что бывают такие… То есть ты не думай…
Я смотрела на нее, ожидая продолжения.
— Словом, можно сделать, чтобы ребенок не родился, да?
— Вот как…
— Я… мне нельзя… Кос не знает, он меня убьет…
— Не убьет. Ты невиновна, с тобой обращались как с пленницей. Кос тебя любит, он на многое пошел, чтобы тебя найти и вызволить. Он все поймет. — В Косе я не сомневалась: я видела, каким облегчением и любовью просияло его лицо в Пилосе, когда его сестра нашлась вопреки ожиданиям.
— Я его только позорю.
— Нисколько. А ты точно не ошиблась?
— Кажется, нет. Очищений не было уже давно.
— Дай-ка я взгляну. Приподними хитон, я просто потрогаю живот.
Она было отпрянула, но подчинилась.
— Отклонись немного назад.
Совсем худенькая, тазовые кости проступают сквозь кожу, но внутри чувствуется лишний сгусток плоти — твердый и тугой, как мышца, выступающий на четыре пальца вверх от передней кости. Если нажать — упругий и плотный.
— Да, ты носишь ребенка, — сказала я. — Сколько месяцев уже нет очищений?
— Не помню… Наверное, еще когда нас везли кораблем в Пилос. Три или, может, четыре луны? Ты можешь сделать, чтобы этого не было? Мать говорила, есть такие травы… — В голосе прозвучала надежда.