— Я жила на них. — Ее лицо снова помрачнело. — А ты думаешь, как я жила весь этот месяц?
— Ты что, никогда не работаешь?
— Когда могу, работаю.
Я задал ей вопрос, который занимал меня с тех пор, как я ее встретил.
— Как ты связалась с этим наркоманом Уилбуром?
— У него были деньги. Он не был таким скрягой, как ты.
Я сел на кровать.
— А где он взял их?
— Откуда я знаю. Я у него не спрашивала. Одно время у него был «паккард». Если бы не передряги с полицией, мы бы до сих пор в нем ездили.
— А когда он попал в беду, ты смылась?
Она запустила руку под блузку и поправила лифчик.
— Ну и что? Его разыскивала полиция, а я-то при чем?
— Это было в Нью-Йорке?
— Да.
— А как ты приехала сюда, на какие деньги?
Она спрятала глаза.
— У меня было кое-что. Тебе-то какое дело?
— А такое, что ты наверняка прикарманила его деньги, как и мои.
— Можешь думать что угодно, — сказала она равнодушным тоном.
— Что ты собираешься петь сегодня вечером? Ну, для начала пойдет «Душой и телом». А на «бис»?
— С чего ты взял, что придется петь на «бис»? — спросила она, вновь помрачнев.
Я с трудом подавил в себе желание влепить ей пощечину.
— Давай что-нибудь старое. Ты знаешь «Не могу не любить его»?
— Да.
Это было как раз то, что требовалось. Если она споет это своим громким, серебристым голосом, они просто обалдеют.
— Отлично. — Я взглянул на часы. Было начало восьмого. — Я скоро вернусь. Переоденься. Увидимся через час.
Я подошел к двери и взял ключ.
— На тот случай, детка, если тебе вздумается сбежать, я тебя запру.
— Я не сбегу.
— Вот об этом я и позабочусь.
Выйдя из комнаты, я закрыл за собой дверь и запер ее на ключ.
Я вручил Расти неоновую вывеску и сказал ему, что вечером меня не будет.
Он посмотрел на меня и озадаченно почесал в затылке.
— Послушай, Джефф, я давно хотел с тобой потолковать. Твою игру на пианино здесь не ценят. Я не могу платить тебе тридцать долларов в неделю. Послушай, будь благоразумным и поезжай домой. Та жизнь, которую ты здесь ведешь, совсем не для тебя. В любом случае я не могу тебя больше содержать. Я покупаю музыкальный автомат. Это твоя последняя неделя.
Я улыбнулся ему.
— Все правильно, Расти. Я знаю, ты желаешь мне добра, но я не поеду домой. В следующий раз, когда ты меня увидишь, я буду сидеть в «кадиллаке».
Меня не тревожило, что я лишился тридцати долларов в неделю. Наверняка через несколько недель Рима будет при деньгах. С таким голосом она не может дать промашку, я был уверен в этом.
Я позвонил Вилли Флойду и сказал ему, что приведу Риму на прослушивание примерно в полдесятого.
Он согласился, но в его голосе не было энтузиазма. После этого я вернулся домой. Отперев дверь Риминой комнаты и заглянув внутрь, я увидел ее спящей на кровати.