— Меня зовут Джефф Гордон, и я хотел бы побыстрее покончить с этим делом. Либо мистер Шэрли, либо «Американская радиокорпорация». Выбор за вами. Я пришел вначале к вам только потому, что сюда ближе.
Но он был стреляный воробей, и мой блеф не сработал. Он ухмыльнулся и сел за свой стол.
— Не перегибайте палку, мистер Гордон, — сказал он. — Я не говорю, что она не годится. Она годится, но я слышал голоса и получше. Возможно, она нас заинтересует. Приведите ее сюда к концу недели. Мы ее прослушаем.
— Сейчас она не может прийти, но я представляю ее интересы.
— Хорошо, в таком случае пусть придет, когда сможет.
— Я-то думал, что подпишу с вами контракт прямо сейчас. Если она вам не нужна, попробую договориться с «АРК».
— Я не говорил, что она не нужна. Я сказал, что мы хотим услышать ее живой голос.
— Жаль. — Я пытался напустить на себя твердость и деловитость, хотя сам видел, что не выдерживаю роли. — Дело в том, что она нездорова. Она нуждается в тонизирующем лечении. Если она вам не нужна, так и скажите, и я сматываю удочки.
В дальнем конце комнаты отворилась дверь и вошел невысокий седой джентльмен с лицом еврейского типа.
Найт поспешно поднялся на ноги.
— Сию минуту, мистер Шэрли…
Это был мой шанс, и я не преминул воспользоваться им. Я включил магнитофон и вывел звук на полную громкость.
Голос Римы заполнил комнату.
Найт хотел было выключить магнитофон, но Шэрли жестом остановил его. Он стоял и слушал, наклонив голову к плечу, и его агатовые глазки перескакивали с меня на Найта, потом на магнитофон.
Когда пленка кончилась, Шэрли сказал:
— Исключительно хорошо. Кто она?
— Всего лишь неизвестная. Ее имя вам ничего не скажет. Я хочу получить для нее контракт.
— Вы получите его. Приведите ее сюда завтра утром. Она может оказаться ценным достоянием. — Он направился к двери.
— Мистер Шэрли…
Он остановился, повернул ко мне голову.
— Эта девушка нездорова, — сказал я, стараясь не выдать голосом своего отчаяния. — Мне нужно пять тысяч долларов, чтобы поставить ее на ноги. Когда она выздоровеет, она будет петь еще лучше, чем на этой записи, я вам гарантирую. Она может стать сенсацией года, но ее надо вылечить. Вы сами слышали ее голос. Неужели вы не поставите на него пятитысячный аванс?
Он посмотрел на меня в упор, и его глазки-бусинки сделались безжизненными.
— Что с ней?
— Ничего такого, что было бы не под силу хорошему врачу.
— Вы сказали, пять тысяч?
Пот стекал ручьями по моему лицу, когда я сказал:
— Она нуждается в специальном лечении.
— У доктора Клинзи?
Я понимал, что врать ему не было смысла. Он был не тот человек, которому можно врать.