Полиция все еще разыскивала молодого мужчину со шрамом на лице; арест ожидался с минуты на минуту.
Как только стемнеет, сказал я себе, надо сматываться. Мысль о том, что еще какое-то время придется сидеть в этой конуре, была невыносима, но я знал, что нельзя выходить на улицу, пока не стемнеет.
Я спустился в холл и позвонил Расти. Когда я услышал его грубый резкий голос, у меня отлегло от сердца.
— Я попал в беду, Расти. Не зайдешь ли ко мне, когда стемнеет?
— А кто, по-твоему, останется за меня в баре? — проворчал Расти.
Я об этом не подумал.
— Тогда, может быть, я приду к тебе…
— Как велика беда?
— Хуже не бывает.
Должно быть, он уловил нотки паники в моем голосе, потому что тон его смягчился.
— Успокойся, не горячись. Я оставлю за себя Сэма. Значит, когда стемнеет?
— Не раньше.
— Ладно, я приду. — Он повесил трубку.
Я вернулся в свою комнату и приготовился ждать. Это было долгое ожидание, и к тому времени, когда солнце спряталось за морским горизонтом, а в портовых кабаках и в плавучих игорных домах засветились огни, я места себе не находил. По крайней мере, сгущавшийся за окнами мрак теперь казался спасительным.
В начале десятого, увидев выкативший из-за угла знакомый «олдсмобиль», я спустился вниз и открыл парадную дверь. Расти был уже на ступеньках. Мы молча поднялись в мою комнату. Только заперев дверь, я немного успокоился.
— Спасибо, Расти, что пришел.
Он присел на кровать. Взгляд у него был встревоженный, тяжелый иссиня-бритый подбородок блестел от пота.
— Что случилось? Та девушка?
— Да.
Я протянул ему вечернюю газету и указал дрожащим пальцем на нужное место.
Он прочитал заметку с непроницаемым лицом, затем пристально посмотрел на меня.
— Вот оно что! Но ты ведь не сделал этого, а?
— Я-то нет, а вот она сделала. Должно быть, я просто спятил. Нужно было достать пять тысяч долларов на ее лечение. Она сказала мне, что деньги можно взять в кабинете начальника актерского отдела, и я на это клюнул. Мы взломали дверь, но денег там не оказалось. Меня поймал охранник. Ее он не видел, она спрягалась за столом. Она застрелила его. — Я опустился на стул и спрятал лицо в ладонях. — Я стоял в этот момент лицом к стене, а к нему спиной. Клянусь, Расти, я не делал этого.
Он отложил газету, вытащил из кармана смятую пачку сигарет, вытряхнул одну на свою широкую ладонь и щелкнул зажигалкой.
— Стало быть, ты попал в беду. А ведь я тебя предупреждал, не так ли? Разве я не говорил, что она принесет тебе только горе?
— Говорил.
— Ну и что ты собираешься делать?
— Убраться отсюда. Я хочу уехать домой.