Вот так-то. А поставка не прекратится, значит, она сама должна будет прекратить ее. Когда желудок успокоился и Сьюзан добрела туда, где смогла выпрямиться, она зачесала волосы назад, нашла ближайший платный телефон и, убедившись, что Тони нет поблизости, послала Крейгу сигнал бедствия.
Назойливый Уолтер наконец-то оставил Крейга и Ангелику наедине, и они набросились друг на друга, мечтая о празднике плоти, пышном банкете на один укус. Теплая извивающаяся добыча, прижимаясь сильнее, сильнее, сильнее – падение с холма в теплый день, в единственную музыку, которую ты хочешь услышать, музыку человека рядом с тобой, под тобой, над тобой, дышащего, стонущего, готового ко всему, что происходит и еще произойдет. Подгоняя события. Мы все еще там? Мы все еще там? Когда же мы… когда же мы… и тогда, да… о, господи, да, о, боже мой, нет! Стой! О, нет, не останавливайся! О…
И тут в заднем кармане только что сброшенных джинсов Крейга зазвонил мобильник. Как раз в тот момент, когда он с закрытыми глазами проводил губами по внутренней стороне бедер Ангелики, подбираясь к тому месту, где они кончаются и начинается настоящее дело.
Ангелика закусила губу, она лежала, не дыша, уткнувшись лицом в плечо, шея напряжена, одна рука в его волосах, другая под головой, и вот в этом положении их застиг телефон. Они замерли, застыв в воздухе, размышляя, как этот звонок может повлиять на развитие событий. И может ли, или он вплетется в надвигающееся возбуждение, или растворится в продолжении действа? Не может ли он, господи, пожалуйста, не может ли он подождать… Крейг приподнялся на локте и вздохнул.
– Это случайно не ты застонала от удовольствия, нет?
Ангелика разочарованно вздохнула и покачала головой:
– Нет, хотя это могло случиться.
Телефон, прозвонив четыре или пять раз, замолчал, мягко вернув их в надвигающуюся тишину. Немного помедлив, Крейг сказал:
– Я ужасно голоден. Ты случайно не знаешь, нет ли здесь чего-нибудь такого, чем я мог бы закусить, а? Необязательно… О, подожди! Кажется, здесь кое-что есть! Вот здорово! Извини, я сейчас.
И когда он наклонился над этой не столь уж грешной закуской, рискованно нависнув над ее сердцевиной, телефон снова принялся надоедливо зудеть.
Крейг ударил кулаком по кровати.
– Заткнись! – раздраженно бросил он назойливому аппарату, вычитая из предварительных ласк три, два и ничего. – Какого хрена! – Оторвавшись от ног Ангелики, он сел на кровати. – Я ее убью на хрен: убью! Если только она уже не убила себя – в этом случае я не пойду на ее похороны. – Схватив джинсы, Крейг раздраженно вытащил телефон и открыл его. – Что? – заорал он. – Лучше, чтобы все было охренительно прекрасно!