– Хойт вцепился руками в приборную панель, чтобы не упасть.
– Я его видела, – ответила Сьюзан так, словно Хойт был просто психом и слишком нервно реагировал на вполне невинные забавы.
– Видела его? – воскликнул Хойт, все еще держась обеими руками за приборную панель. – Да похоже, что ты метила в него, если мне позволено будет сказать!
Сьюзан округлила глаза и снисходительно улыбнулась. Замедлив ход, она въехала на автостоянку и припарковалась. Потом выключила зажигание и вздохнула, Хойт безучастно посмотрел по сторонам, а затем повернулся к Сьюзан:
– Мы приехали куда собирались?
Улыбнувшись самой загадочной из своих улыбок, она открыла дверцу машины.
– Конечно, – многозначительно сказала она. – Пошли.
Салон татуировок «Летающая свинья» находился в 9000-м квартале бульвара Сансет, рядом с «Табачным магазином Теда» и музыкальным магазином «Крутящийся диск», где продавались пластинки на 78, 45 и 33 1/3 оборота. Они даже кичились наличием отдела восьмидорожечных кассет и редкими записями живых концертов далекого прошлого. «Табачный магазин Теда» специализировался на сигарах и экзотических сигаретах – иностранных, коллекционных и с различными травами. А между ними угнездилась «Летающая свинья», один из пяти местных тату– и пирсинг-салонов.
Сьюзан сидела в задней комнате «Летающей свиньи», ее правая нога находилась в руках лысого татуировщика. Сверкая лысиной, он колдовал над творением, вызванным к жизни его умелой рукой. Его большое мускулистое тело было покрыто многоцветными картинками, каждый дюйм кожи, за исключением красноватого, загорелого лица, был забит татуировками. Хойт сидел с другой стороны, держа в руках журнал «Роллинг Стоун», но не читал его, а просто сидел с отсутствующим видом, окутанный клубами сигаретного дыма и тяжелой металлической музыкой, загипнотизированный низким, непрерывным жужжанием иглы, вводящей чернила в щиколотку Сьюзан – гвоздика, затерявшаяся в море голубых роз.
Притопывая другой ногой в такт музыке, Сьюзан отгоняла мух, лениво летавших в теплом спертом воздухе салона. Стоявший рядом вентилятор вертел туда-сюда своей пустой белой, головой, первоклассный механизм, высокомерно озирающий сцену, наполнял ее слабым шипением перегоняемого воздуха. Стены и даже потолок были залеплены образцами чернильных творений: скелеты и черти на лошадях, четырехлистный клевер, карты Ирландии, корабли, плывущие по бушующим морям, китайские иероглифы, обнаженные женщины с четырьмя тузами, разбитые сердца, сочащиеся кровью, или сердца, улетающие в небеса на ангельских крыльях.