– Овощи! – крикнул Ра. – Овощи пришли!
Я обернулся. На барку лез громадный четверорукий демон. В каждой его руке сверкал кинжал. Ра выразил ему свое полное пренебрежение и спрятался за огненным троном.
Я швырнул демона с головой-бритвой в толпу его сородичей, а сам выхватил копье у другого демона и бросил в четверорукого. Метать копья я вообще не умел. Если бы не мой новый облик, копье наверняка угодило бы в бога солнца. Но вместе с ростом у меня появились новые навыки. Копье ударило четверорукого прямо в спину. Он выронил все свои кинжалы, зашатался и упал в реку Ночи.
Ра перегнулся через борт и послал в сторону тонущего демона весьма неприличный звук.
Два торнадо слились в одно. Я не знал, кто из магов одерживает верх. «Птеродактиль» Сейди исправно защищал свою хозяйку, подцепляя демонов клювом и давя их массивными когтями. Каким-то чудом сестре удавалось сохранять внимание. Золотистый туман густел и расплывался по берегу.
Уцелевшие демоны двинулись в новую атаку на Сейди. Она как раз произносила завершающие слова заклинания:
– «Скарабей Хепри, воскрешающий из смерти, возрождение Ра!»
Свиток «Книги Ра» ярко вспыхнул и исчез. Земля задрожала, и из-под груды панцирей выполз единственный живой скарабей. Золотой жук взмыл в воздух, подлетел к Сейди и опустился ей на ладонь.
Сейди торжествующе улыбалась. Неужели мы победили? Едва я об этом подумал, как пещера наполнилась смехом, больше похожим на змеиное шипение. Дежардена выбросило из вихря. Верховный чтец полетел в сторону солнечной барки и рухнул на палубу, сломав перила. Он лежал неподвижно, и трудно было сказать, жив он или нет.
Владимир Меншиков приземлился удачнее, опустившись на корточки. Панцири мертвых скарабеев вокруг его ног превратились в кроваво-красный песок.
– Замечательно, – сказал он. – Я просто восхищаюсь тобой, Сейди Кейн!
Он встал, и вся магическая энергия, скопившаяся в пещере, устремилась в его тело: золотистый туман, красный свет, светящиеся иероглифы. Все это Меншиков втягивал в себя, как черная дыра.
Пока что сбывалось не предсказание древнеегипетских жрецов, а слова Меншикова. И куда только девались его изуродованные глаза и обожженное лицо! Перед нами стоял другой Меншиков: молодой и обаятельный. Почерневшие лоскуты снова превратились в ослепительно белый костюм. Однако все это продолжалось недолго. Белая ткань костюма стала темно-красной. По гладкой коже пробежало что-то вроде ряби. Я похолодел: человеческая кожа сменялась змеиной чешуей.
– Не-ет, – тоном капризного ребенка тянул Ра. – Где зебры? Зебр хочу-у.