— Не совсем.
Я лишь вздохнул и посмотрел на часы. Стрелки уже перевалили за двенадцать.
— Вообще-то я тоже. Знаю только то, что устал, как собака, а завтра без четверти семь мне нужно уже быть в самолете. Если я прямо сейчас поеду домой, то у меня останется еще четыре часа на сон.
— Тогда оставайся у меня. — Сара выключила компьютер и посмотрела мне в глаза, я устоял перед ее взглядом, но вдруг снова заметил это зеленое мерцание.
— Не знаю, удобно ли…
— Ты все равно не уснешь. Абсент действует как возбуждающее средство.
— Да, я уже заметил.
— А поспать сможешь и в самолете.
С этими словами она начала расстегивать молнию на платье. Очень медленно. Лямки сползли с ее плеч и обнажили грудь. Я почувствовал, как сила сопротивления постепенно покидает меня. А когда Сара поцеловала меня и положила мою руку на обнаженное тело, я понял, что эта битва проиграна мною вчистую.
Вторник, 9 февраля
Заповедник Лак-Теле
Молния и гром, раскатившиеся по небу, были страшнее всего, что только видел Эгомо в своей жизни. Начался дождь, похожий на игру света и тени из преисподней. В ужасе пигмей прислонился к стволу каучукового дерева. Он не хотел поверить в то, что эта непогода настигла именно его и именно в таком месте. Следующая молния поразила все джунгли сверху донизу и осветила округу яркой вспышкой. Не прошло и секунды, как над лесом пронесся оглушительный раскат грома. Дикий треск, который Эгомо еще ни разу не слышан, пролетел по зарослям и эхом возвратился назад. Холодный пот струился по спине охотника. На своем веку он не раз видывал грозу, но эта была совсем непохожей на остальные. Шум стоял такой, будто в небе что-то разорвалось.
Внезапно он вспомнил все предостерегающие приметы, какие встретил на своем пути пять дней назад, когда покидал деревню. Вспомнил дикий крик, сон про духов предков и опустошение озера… Казалось, все его путешествие находится под злым роком, оно проклято. Знаки были повсюду, только он не хотел их воспринимать. Из-за своего ослепления не пожелал признать, что боги плохо настроены по отношению к нему. Если бы не насмешки и издевки соплеменников, он давно бы вернулся домой. Но каждый раз, когда он уже был готов отступить, Эгомо вспоминал лица оставшихся в деревне. Самым невыносимым стало бы разочарование в глазах Калемы. До сих пор ему хватало лишь одной мысли об ее красоте, — и он был готов пережить абсолютно все. Но теперь с этим покончено. Грозы оказалось вполне достаточно. На свете нет ничего, что могло бы показаться еще худшим. Ни неуважение, ни злорадство, ни даже язвительность не идут в сравнение с этим кошмаром. В конце концов, он сможет сделать вторую попытку. Когда-нибудь — когда боги снова успокоятся.