Марго
выронила стопку листов и они медленно разлетелись по ковру. Она оглянулась. От
почти лежавшей на подоконнике Элинор по-прежнему исходило знакомое благоухание
обреченности. Должно быть, безумие заразно. Взгляд Марго упал на сложившийся на
ковре белый пасьянс из счетов; она поняла, что у нее нет другого выбора, кроме
как вернуть Элинор к жизни.
– Послушай,
– Марго обошла ее так, чтобы видеть лицо. – Всё идет наперекосяк. Вокруг нас постоянная
возня, люди беспокоятся, что в следующий раз их будут поджидать более
неприятные сюрпризы. Элинор... Если мы немедленно не пересмотрим тактику, можем
потерять квалифицированный персонал, без какой-либо пользы для себя. Я бы вообще
на время свернула активность и проверила, не пасут ли нас прицельно.
– Я
прекрасно оплачиваю их страх. Да и твой тоже, правда? – Элинор медленно
взглянула на нее из-под светлых ресниц; ее ненакрашенные губы казались совсем
детскими. – «Следующий раз» не скоро. К тому времени я во всём разберусь.
– Полагаешься
на Фитцрейна? Думаешь, он будет надежной защитой? Я сильно сомневаюсь, что у
него хватит пороха накинуть уздечку на Байронса и компанию.
– Фитцрейн... Фитцрейн всего лишь
похотливый боров. Он не может понять, что творится у него под носом. И это
единственное, что мне от него нужно. Пускай путается у них под ногами, мне всё
равно... Важно лишь то... – Она запнулась и закашлялась. – Важно лишь то, что
он отец моей племянницы. Необходимо убедить его отправить Викки ко мне. Вместе
с ребенком.
– Сомневаюсь,
что это возможно.
Марго
вспомнила выражение лица Виктории, ее почти откровенную радость, когда она
осознала, что брак по расчету может обернуться свободой от прежних семейных уз.
Птичка улетела, теперь вряд ли удастся заманить ее обратно. Даже Виктория не
настолько глупа и слабовольна.
– Неужели?
Элинор
шаловливо приподняла бровь, коротко рассмеялась. Марго заметила ее оживление и
поняла, что нужно ловить момент, пока та снова не провалилась в бессмысленную
созерцательность.
– Может, ты
права. Если мы заставим Викторию вернуться, Фитцрейн завертится усерднее, лишь бы
заслужить ее обратно. Уж если ни ради жены, то хотя бы из-за дочери – ее он вряд
ли согласится потерять.
– Она нужна
мне.
– Ребенок
или Виктория?
– Ребенок.
Я хочу воспитывать ее.
– Дочку
Виктории? – Это показалось Марго даже слишком забавным.
Она изумленно уставилась на
Элинор, гипнотизирующую противоположный угол комнаты. Их фею можно было
представить во множестве обличий: светской дамой, убийцей, но только не
заботливой матерью. Подобные инстинкты ей не были присущи. Однако в голосе
Элинор звучала жесткая уверенность, а она всегда знала, чего хочет.