Что может столь уютно шуршать
впереди? Не то взмахи крыльев, не то шлепки лап. Крысы? Совы? Летучие мыши?
Нетопыри? Эшби?
Алекс
присел на корточки и принялся возиться с фитилем. Брать в подземелье
электрические фонари было бесполезно – батарейки садились с невероятной
скоростью. Он чиркнул спичкой. Обычная керосиновая лампа была куда надежней,
хотя ползать с ней по узким лазам так и не стало его любимым занятием.
Свет разлился под руками,
размазывая по камням бурые тени. Коридор оказался шире, чем в начале – не меньше
пяти метров, а то и больше; зато потолок опустился почти на треть. Наклон пола
тоже изменился, по прикидкам Алекса – градусов на тридцать, но через десять
метров он должен был выровняться вновь. Если верить старым чертежам. Тщательно
проинспектировав ближайшее пространство, Райн не обнаружил признаков обитания других
форм жизни, немного успокоился и двинулся дальше. Ненароком цепляемые камешки
раздраженно улепетывали вниз.
Поиски вряд ли завершаться в один
день, даже если он на верном пути. Еще предстоит расшифровать львиную долю
чертежей из архивов Чесбери. В этих старых книжных звалах обнаружилось много
интересного. От них веяло жизнью – затопленными катакомбами и средневековыми
приютами для умалишенных; предки не щадили чернил, обсасывая родовые легенды и
собственные мытарства. Когда-то в юности Алекс читал подобную чепуху, этого
оказалось достаточно, чтобы выработать у него стойкий иммунитет к мистицизму.
Впоследствии Рональд научил его отделять философию от маразма и чудеса от
психозов. Это, конечно, сильно помогло ему пару месяцев назад. Даже сейчас, покопавшись
в семейных хрониках, он бы с радостью отправил их в мусорное ведро, если бы не
одна деталь – упоминание об «узорной лестнице, ведущей на дно Колодца». Эту
лестницу он видел собственными глазами.
Колодец, «дарующий право обрести многие
миры». Так, по крайней мере, о нем писали – но место не было отмечено ни на
одной карте, ни на одном рабочем чертеже. Его поочередно пыталась найти вся
череда наследников, да и не только они. И кто-то, видимо, добивался успеха,
коль скоро существовало описание места.
Алекс выучил текст наизусть.
Обрывки воспоминаний стройно укладывались поверх строк: он помнил винтовую
лестницу, ступени, мерцавшие мириадами символов – странные рисунки-руны,
убегающие в отвесную пропасть. И там, внизу, что-то яркое и чуткое, словно
открытая рана, истекающая белым светом. Алекс помнил, как сорвался, потеряв
опору, как падал вниз... Собственное неистовое желание швырнуло его вперед.
Потом всё смешалось, долгий крик хлынул в него вместе со светом... И внезапно он
остался один.