– Там
миледи принимает гостей, но ее кабинет в Южной башне. Вы можете
беспрепятственно входить в библиотеку, когда пожелаете – это ее личное
распоряжение.
– Леди
Каталина очень добра ко мне.
– Безусловно,
сэр. Здесь все будут добры к вам.
– И это
довольно странно.
– Вот что я
вам расскажу. Наша хозяйка многое пережила, и всё – в этом замке. Она берегла
его столько лет, а видели бы вы, как она страдала во время бомбежек, думаете –
за кого она боялась? Замок хоть и не прост, но кто знает, устоит старое
волшебство против бомбы или нет... Но что там бомбы – теперь нас одолевают
новые беды. – Старик яростно хмыкнул. – Эти люди приезжают каждый божий день –
агенты по недвижимости и «частные лица», хотят купить замок, чтобы устроить
здесь гостиницу или еще какой вертеп. Представить страшно, что будет, если они
сунутся в Астоун! Но у них ничего не выйдет, потому что леди Каталина скорее
умрет, чем продаст замок. А вот дети сэра Чарльза, внуки брата леди Каталины, с
удовольствием сбудут его с рук – простите, если говорю что-то неподобающее.
Леди Каталина не вечна, пошли ей, Господи, побольше лет, и нам остается только
молиться за нее. Но теперь я знаю, что всё уладится – как только вас увидел,
так и подумал.
– И какой
от меня прок?
– Прошу
прощения, сэр – я просто хотел, чтобы вы знали. – Эшби смутился. – Без
сомнения, леди Каталина сама введет вас в курс дел. Простите, я позволил себе
недопустимо много. – Дворецкий неуклюже засуетился и убежал на несколько шагов
вперед.
Алекс
примолк. Вот так запросто слуга перекинул его из морока в семейную интригу.
Что же
выходит? Внезапный призыв Каталины Чесбери, ее нелестные отзывы о юных
родственниках – всё из-за их желания избавиться от Астоуна? С другой стороны,
что ей стоит оговорить в завещании запрет на продажу замка? Или она настолько
не доверяет племянникам, что надеется поставить между ними и Астоуном человека,
который будет бороться за его судьбу так же, как она сама? Могла ли Каталина
всерьез понадеяться на то, что пришлому человеку будет дело до ее мавзолея?
Ничто не мешает ему пойти по стопам опальных кузенов.
Скорее, она просто использует его
– как чучело, попугать слетевшихся на наследство ворон.
Алекс,
машинально следовавший за Эшби, вскинулся, заметив, что вокруг стало совсем
темно. Вперед убегал длинный коридор.
– Где мы?
Эшби что-то прокряхтел в ответ.
Засветил взявшийся из ниоткуда смоляной факел – видно, электричества в этой
части замка не было, а фонари отменили за слишком модный вид – и двинулся вдоль
шеренги портретов, висевших по правую руку. Алекс нехотя побрел следом, истово
надеясь, что это последний круг ада в их культурной программе. Где-то вдалеке
гудел ветер, но воздух вокруг оставался сухим и неподвижным. Портреты выплывали
один за другим, отталкивая свет факела. Почти все в темных красках, и люди на
них смотрели безразлично и немного лукаво. Словно что-то скрывали – как при
жизни, так и после смерти; кисть подсветила их лица медовым и голубым.
Казалось, все были написаны одной рукой.