– Завещание
будут зачитывать в четыре?
– Да, мисс
Грант. В точности в четыре часа.
– Нельзя
задержаться даже на десять минут?
На лице
шофера возникло растерянное выражение: он явно не мог взять в толк, почему
сидящая перед ним женщина не осознает ответственности предстоящего момента.
Джулия сникла. Врач собирался обсудить с ней нечто важное сразу после обхода.
Возможно, у него родилась очередная гениальная идея, как вернуть Алекса в мир
живых. Если она опоздает, то даст фору Элинор; уедет – Алекс снова заснет, и ей
придется ждать несколько часов лишь затем, чтобы обменяться с ним парой ничего
не значащих слов. Беспроигрышный расклад, чего уж там.
Шофер
молчал, почтительно нависнув сбоку. Джулия беспомощно огляделась. Вокруг
сновали унылые незнакомцы, и все как один куда-то спешили. Даже медсестра
исчезла из-за конторки, а, стало быть, никто не будет знать, как оповестить ее,
если что-то случится.
Сидевшая
рядом девушка почувствовала обращенный к ней взгляд и подняла лицо. Ее улыбка
была такой же потерянной, как и глаза. Джулия сбивчиво объяснила, что ей нужно,
и девушка кивнула, согласившись передать доктору Кранцу, которого, к счастью,
знала, короткое послание. Шофер снова вежливо возник в поле зрения,
недвусмысленно намекая на время. Джулия встала и покорно побрела к выходу.
Оглянувшись напоследок, еще раз столкнулась взглядом с незнакомкой, оставшейся
сидеть возле стены. Неловко помахала ей на прощанье. Та в ответ подняла руку и
отсалютовала на военный лад.
* * *
Астоун
15:52
Джулия
брела по замку, всё отчетливее сознавая, что ей не стоило соглашаться на
просьбу сестер Уэйнфорд и приезжать сюда одной. В висках мерно стучала кровь.
Сонливость не прошла, и даже полутьма, оседавшая повсюду пепельной массой, не
смогла встревожить ее настолько, чтобы разбудить. Она бы с удовольствием
забилась в теплый уголок и проспала до будущей весны. Здесь было тихо,
пустынно, повсюду горел электрический свет, на окнах – спущены тяжелые гардины.
Если кто-то ненароком задевал их, внутрь падали тени от быстро бегущих облаков.
Казалось, небо обвилось вокруг
замка.
Джулия
ощущала томительную тишину, подрагивавшую на кончиках пальцев и звеневшую так,
что закладывало уши. Дворецкий, сопровождавший приезжих до библиотеки,
вышагивал рядом, словно хорошо вышколенный болотный дух: темно-зеленый бархат
его ливреи на свету отливал красным, в полутьме растворялся до расшитых
серебром манжет. Присутствие старика ничем не наполняло комнаты – даже шорохом
шагов.