Воспоминания о маленькой
комнатушке в подвале не оставляли Джулию в покое. Замок казался ей замаранным.
Она не могла понять, почему Алекс оставался здесь так долго. Он не любил
большие, надменные дома, да и местные обитатели вряд ли могли вызвать у него
симпатию. Возможно, дело было в Горах.
Джулию пугал Астоун. Она
хваталась за причины – за покушение, за слишком вычурный интерьер, за безлюдье,
но она лгала себе. С подъездной аллеи начинался другой мир: он был более
плотным, более красивым, за каждой линией скрывалось чудо, дрейфовавшее через стены
до береговых скал. Джулия вошла в него, но как будто осталась снаружи; нечто
по-прежнему скрывало лицо за каменной маской, она чувствовала это, верила и не
верила себе. Подобным мыслям можно было сопротивляться, сидя у больничной стены
и ставя себе почти утешительные диагнозы, но здесь, в Астоуне, паранойя
смотрела на нее во все глаза без малейшего намека на улыбку. За каждой линией –
другая линия, за каждой вещью – более длинная тень. Вот так это было в Астоуне.
После десяти минут кружения из
одной гостиной в другую ее попросили подождать в маленькой комнате,
заставленной зеркалами и книжными этажерками. Джулия присела в кресло перед камином,
потихоньку начиная согреваться. Вскоре муторная усталость начала свозить цвета
и опрокидывать ее навзничь. Тело требовало закрыть глаза – дать ему передышку.
Через несколько минут ей стало всё равно, если ее застукают сопящей в кресле
посреди чужого дома. А потом...
...Пестрел берег океана тысячью зеленоватых искр – это светились
ракушки, раскрытые, словно ладони. У неба был цвет крыльев чайки. На восток
шеренгами неслись облака, влажный ветер рвал на Джулии платье. Она услышала
чей-то голос. Кто-то тихо говорил с ней, стоя за ее спиной, он просил понять.
Негромко нашептывал, и она плакала от тоски, хотя уже в тот миг знала, что
забудет каждое слово. Вдалеке над лесом проступала громадная сизая тень, но
слезы размывали образ. Берег пляжа лежал перед ней недорисованной картинкой;
кто-то выложил на белом песке круг из обугленных костей, в центре стоял ребенок
– сквозь его глаза и в крике открытый рот пробивалось ревущее пламя.
Ветер поднял занавес из светлой пыли, и все погасло.
* * *
– Мисс
Грант? Простите, что заставили вас ждать.
Джулия
встрепенулась. Непонимающе уставилась на Эшби, стоящего возле камина. Его взгляд
не выражал ничего, кроме аккуратного смущения.
– Да... –
Она выпрямилась. В глазах всё поплыло – то ли из-за слез, то ли от воображаемой
пыли. Поклявшись себе как следует отоспаться при первой же возможности, она
изобразила внимание и выбралась из кресла-гнезда.