– Я не знаю, – проговорил Генри беспомощно. – Но не думаю, что Синди могла разрушить чужой брак только для того, чтобы наказать тебя и заполучить меня. Все, что я знаю с ее слов, так это то, что она использовала его оборудование для проявления пленки. Но я разберусь, – пообещал он. – И все исправлю, если смогу. Ведь жена Мэттью наверняка скорее поверит своему мужу, чем Люсинде.
– Ты так думаешь? Но почему? Ты же сам ей поверил!
– В какой-то степени, – признал он. – Потому что считается, что модели и актрисы именно такими и бывают. А в рекламе ты и выглядела такой: немного греховной, дразнящей, намекающей на какие-то волнующие возможности.
– Но я же не такая! Это все игра, Генри! Мисс «Верлейн» существовала, как бы отдельно от меня…
– Сейчас я это знаю, но тогда, вначале, не знал. А знал я только то, что хочу тебя, что меня к тебе влечет, а Люсинда всегда внушала к себе такое доверие… Понять не могу, как ей это удавалось, но чем больше хвалебных гимнов она пела в чей-нибудь адрес, тем меньше этот человек вам нравился. Она просто убивала его чрезмерной лестью. Дело было даже не в словах ее и не в тоне, но стоило кому-то усомниться в ее мнении и заявить, что она никудышный знаток человеческой натуры, как она начинала так страстно это отрицать, что вы всегда оставались с ощущением, что человек, о котором речь, на самом деле весьма неприятная личность.
– Включая меня.
– Ты – особенно. Мы все считали, что ты расчетливая, хваткая стерва, которая использует бедную Люсинду в своих корыстных целях.
– Но все равно ты меня хотел, – горько и насмешливо заметила она.
– Да. – И со слабой улыбкой добавил: – Я никогда еще не чувствовал ничего подобного. Никогда так не вел себя, но – да, я хотел тебя. Я не мог думать ни о чем, кроме тебя. Не мог желать ничего, кроме тебя. Но по-человечески ты была не в моем вкусе. Ты вслед за Синди стала работать стюардессой…
– Это она вслед за мной, – поправила Гита, тупо уставясь в стол.
– Расскажи мне.
Она слабо пожала плечами.
– Я поступила туда первая, а несколько дней спустя она тоже появилась там. Такая довольная, улыбающаяся. И мне было приятно увидеть ее, – добавила Гита с горечью. – Я подумала, что очень здорово работать вместе. – Бросив на него короткий взгляд, она усмехнулась. – Ведь, наверное, именно из-за этого твоя мама так сразу меня возненавидела? Она думала, что я не очень-то подходящая подруга для Синди. Голубоглазой малышки Синди, которая была ей как дочь. И ей, разумеется, совсем не хотелось, чтобы ее сын спал с такой стервой, как я.