– Генри!
– Да?
– Что ты все-таки собирался сказать?
– Только то, что я не могу дышать.
Она хмыкнула – короткий звук, похожий на икоту. Ослабив руки на его спине, она позволила ему пошевелиться и поднять голову.
Он посмотрел в ее зеленовато-карие затуманенные глаза, и уголки его рта чуть дрогнули. Ее губы тоже, и невольная слабая улыбка озарила ее лицо и заставила засветиться глаза.
– Ты не злишься?
– Я безумно хотела тебя уже на крыльце, когда ты приехал за мной, – призналась она.
– А я всю неделю не мог работать, не мог прочитать ни одной рукописи. Все, к чему я прикасался, казалось мне тобой. Все, что я видел вокруг, напоминало мне о тебе. Я даже пошел к врачу, спросил его, можно ли заниматься любовью с беременной женщиной.
– И что он сказал? – тихо произнесла она.
– Сказал, что можно и это нормально. Мне показалось, что ему было смешно.
– Да. Но мне кажется, что вот так – не нормально, как ты думаешь? – спросила она, слегка нахмурив брови.
Он фыркнул, улыбнулся медленной, совершенно потрясающей улыбкой и начал смеяться. Опустив голову на ее плечо не в силах справиться со смехом, он попробовал заговорить, но не смог.
– Это совсем не смешно, знаешь ли. Нам наверняка нужна консультация у специалиста. Это уже выходит за все рамки.
Он засмеялся еще сильнее – смехом, наполненным таким счастьем и радостью, что она тоже улыбнулась, затем улыбнулась еще шире и наконец, засмеялась вместе с ним.
– Вот как происходит свержение с пьедестала. Я считал себя таким хладнокровным, трезвым и рассудительным парнем, а на самом деле был самовлюбленным дураком, – сказал он негромко. В глазах его светилась нежность – почти любовь, подумала она с внезапной тоской, – и он пробормотал: – Уж не знаю, что ты сделала со мной, но ведь на этом дело не закончится, не так ли?
– Нет. А что ты сказал официанту?
– Что ты не очень хорошо себя чувствуешь и хочешь прилечь.
– Он тебе поверил?
– Сомневаюсь. Давай поедем домой. Ты ведь даже не видела, где я живу, верно?
– Нет, не видела.
– Тогда поехали со мной. Пожалуйста!
Она тряхнула головой.
– Я приму душ…
– Мы примем душ.
– Генри…
– Шшш, Гита. Я не могу тебя отпустить. Пожалуйста, выходи за меня замуж.
Господи, как она хотела выйти за него замуж! Стать его женой, родить его ребенка…
– Не отвечай мне сейчас.
Мягко высвободившись из ее объятий, он поднялся на ноги, нежно помог подняться ей и провел в ванную комнату. Нашел пластиковую шапочку для волос, надел Гите на голову и улыбнулся.
– Почему они всегда их делают такими большущими?
– Я не знаю, – сказала она беспомощно.
– Ты похожа на очень печального зайчика.