С отцом юноша вел себя покровительственно и, пожалуй, по-дружески; с матерью держался почтительно; младших сестер опекал, но ненавязчиво, не подчеркивая при этом свое старшинство.
Словом, с какой стороны не взгляни, Лоренс Уэст был человеком достойным и весьма интересным.
Тем временем разговор от предметов отвлеченных постепенно переходил к самому главному — к тому, ради чего мы пришли. К истории об «Островитянке и каноэ».
— Значит, обнаружение картины было делом случая? — несколько разочаровано протянула Глэдис, откладывая лорнет. — А как же все эти громкие статьи в газетах, призраки и знаки судьбы?
— В судьбу и призраков я не верю, а газеты лгут, — спокойно ответил Лоренс. — Всего неделей раньше мы все обрадовались бы той шумихе, которую поднимает столичная пресса, но сейчас она только вредит. Сплетни о картине бередят наши душевные раны… — Лоренс искоса взглянул на поникшего отца и продолжил непринужденно: — …бередят наши душевные раны и мешают расследованию.
— Хорошо, пусть газеты лгут, — с легкостью согласилась я. Лоренс пока не сказал ничего нового: знакомство с Луи ла Роном научило меня делить все, написанное в газете, по меньшей мере на три. — Но как вы нашли картину на самом деле?
— Очень просто. Полагаю, ни для кого не секрет, что всякий владелец галереи или художественного салона время от времени посещает выставки, аукционы и даже блошиные рынки…
— Свободный поиск случайных шедевров? — пошутила Глэдис, но Лоренс в ответ кивнул:
— Да, именно так. Никогда не знаешь, в какой куче… э-э, старья найдешь, к примеру, портрет графини Юстальской кисти неизвестного художника времен войны за Желтую Лилию. Или, скажем, изумительную миниатюру работы братьев Климбург, или «Житие» с иллюстрациями самого Джорджио Маседо… Простите, я увлекся, — Лоренс смущенно улыбнулся. Уши у него слегка порозовели. — Словом, отправляясь на блошиный рынок близ Гарден-сквер, я всегда гадаю, вернусь ли с пустыми руками — или с сокровищем. В тот день мы с отцом хотели просто прогуляться, погода стояла великолепная, не чета нынешней… Мы шли между рядов, иногда останавливались, чтобы взглянуть на какую-нибудь картину или иллюстрированную книгу, но чаще всего попадались вещи или совершенно испорченные временем, или очевидно дешевые, не стоящие внимания. Немного в отдалении от основных прилавков, прямо на траве, под ясенем, сидел старик и продавал одну-единственную картину…
— Это была она. «Островитянка». Я сразу ее узнал, хотя состояние картины было ужасным.
Я вздрогнула, не сразу узнав голос мистера Уэста. Хозяин дома впервые заговорил с того момента, как обменялся со мною и с Глэдис подобающими случаю приветствиями и вежливыми банальностями.