— Вы читали личную переписку Нингена? — поинтересовалась я.
— Да, ведь его дочь Эстер Бонне — моя троюродная сестра. Она живет в Марсовии… — начала было мисс Дюмон и осеклась. Я опустила взгляд, скрывая удивление. Вот так поворот! Однако мне следовало догадаться раньше о марсовийском происхождении мисс Дюмон. Хотя бы по фамилии. — Впрочем, неважно. Этих писем сейчас у меня уже нет, а мы с Эстер теперь находимся в слишком скверных отношениях, чтобы просить ее вновь переслать письма в Аксонию.
— Жаль, — светски откликнулась я и улыбнулась: — Было бы весьма познавательно прочитать, что же именно писал великий художник о той картине, что висит у меня в особняке. К слову, мисс Дюмон, — произнесла я в порыве вдохновения. — А что писал Нинген об «Островитянке у каноэ»? О картине, которая была украдена?
— Что писал? — мисс Дюмон растерялась. — Право же, это было давно, сейчас уже и не вспомню. Кажется, эта картину он написал последней. Кажется, она символизировала завершение. Завершение всего, возврат к началу. Да, да, не кажется — точно!
— Очень интересно, — чуть-чуть надавила я. — Знаете, вы разбудили во мне любопытство. Мисс Дюмон, а есть ли какие-нибудь труды по искусству, посвященные «Островитянкам» Нингена? Или хотя бы газетные публикации?
— Конечно, есть, но сразу так я вам не назову. Возможно, позже. Если вы все еще будете заинтересованы, — тут же пообещала она.
— Может, вы дадите мне адрес этой Эстер Бонне? — предложила я с улыбкой. — Не откажется же она ответить на маленькую просьбу скромной аксонской леди?
— Эстер Бонне не знает никаких языков, кроме марсо, — с сожалением покачала головою мисс Дюмон. — И крайне, крайне подозрительно относится к незнакомым людям. Она живет затворницей и во всем ищет подвох. Собственно, поэтому мы с ней сейчас и прекратили всякую переписку. Я устала слушать упреки в том, как плох мой марсо, и в том, что я использую ее, бедняжку Эстер, в своих целях… Леди Виржиния, мне тяжело говорить об Эстер. Можем мы оставить эту тему? — попросила вдруг Дюмон дрогнувшим голосом.
— Конечно. Простите меня, — я искренне принесла извинения и заверила мисс Дюмон в том, что больше не вернусь к неудобной теме.
Вместо этого мы все же обсудили реставрацию моей «Островитянки» и условились о встрече в самом ближайшем будущем — для определения условий договора, если я пожелаю его все-таки заключить с мисс Дюмон.
После ее отъезда день пошел своим чередом. Нужно было сперва повидаться с мистером Спенсером и обговорить некоторые текущие вопросы, затем отправиться в кофейню, а вечером непременно заняться деловой перепиской. В «Старое гнездо» меня отвез Лайзо — какие пешие прогулки в такую-то сырую погоду!