— У него странные отметины на лице, — я нахмурилась, вспоминая смуглого возницу. — И на вас он не слишком-то похож.
— Так отцы-то у нас разные. У меня и у Тома — Джеймс, а у Бесника с Яном — Айрам. Еще сестры были, близняшечки, тоже Айрама, но в одну зиму простыли и померли. Мне тогда еще пять лет было, но я их помню — красавицы, черноглазые, в мать пошли. Я тоже болел, но выкарабкался вот, — криво улыбнулся он.
Я хотела сказать «соболезную», но вовремя сообразила, что это прозвучало бы как сожаление о том, что выжил сам Лайзо, а не о смерти его сестер, и вместо этого переспросила:
— Так что с отметинами на лице у вашего брата? Они очень необычные… Как будто решетка.
— Так решетка и есть, — помрачнел Лайзо и неохотно продолжил: — Бесник лет шесть назад по дури спутался с «небесной пылью», с чжанскими курильнями. А там если не платишь, то разговор короткий — за шкирку хвать да на каленое железо мордой. А потом, коли живой останешься, отрабатывать или воровать посылают. Мы своего дурака вытащили, конечно, да только пока суд да дело…
— Ну, неважно, что было, то прошло, — Эллис решительно перебил своего воспитанника, и я внезапно поняла, что эта тема не просто неприятна для Лайзо — болезненна.
И почему он тогда отвечал мне?
Так или иначе, извиняться теперь уже было бы глупо. Лучше попытаться перевести все в шутку.
— Действительно, Эллис прав, — согласилась я, всем своим видом показывая, что ничегошеньки не поняла из рассказа Лайзо. — Но если возница — ваш брат, то тогда понятно, почему мы так едем… Вот вспоминаю сейчас нашу с вами первую поездку на автомобиле, мистер Маноле. Сказать откровенно, я тогда даже испугалась немножко. Какая скорость была! Видимо, лихачество у семейства Маноле в крови.
— А то! — Лайзо оживился и повеселел. Глаза у него заблестели. — Матушка вон по молодости такие скачки на лошадях устраивала — куда там всяким жокеям! А отец, бывало, на крышах у поездов разъезжал, чтоб билета не покупать. Вот один раз…
Что там случилось с многоуважаемым мистером Маноле-старшим, дослушать не получилось — кто-то снаружи тоненько взвыл, заржала лошадь, фургон словно на стену налетел, меня дернуло со скамьи, как крюком…
…и бросило на колени к Эллису.
Воздух от удара выбило из легких, я сипло раскашлялась, Эллис взвыл тихонько — кажется, он сам умудрился стукнуться головой о стенку. Один Лайзо чудом удержался на месте и никак не покалечился, а потому теперь смог обругать возницу за нас троих, колотя в «окошко» кулаком для внушительности.
Причем — видимо, с оглядкой на присутствие леди — в исключительно пристойных выражениях. Ничего, крепче уже намертво приклеевшегося к Беснику «дурень», я так и не услышала.