Она в душе своей верила, что он никогда не сделал ничего против Англии. Он был самым храбрым человеком, какого Элизабет когда-либо знала. Она всегда думала, что он искренне старается уберечь знаменитых французских родственников матери от хаоса во Франции, где смена правительств и идеологии происходила так же быстро, как и продвижение ножа гильотины.
Но возможно, что все было серьезнее, если верить словам Пимма. Это первое закравшееся сомнение в невиновности отца показалось Элизе наихудшим видом Предательства. Она покачала головой. Нет. Он никогда не подверг бы дочь такому риску.
И она отказалась посвящать в это Сару или кого-либо еще, не желая ставить под удар их невиновность. Они должны оставаться в неведении.
В самом деле, честность, порядочность — это самое драгоценное качество человека. С помощью нескольких фраз Пимма она могла быть выставлена как яркий образец коррупции, предательства и бесчестья. Ей претила мысль о том, что друзья считают делом чести стоять рядом с ней, поддерживать ее до конца жизни, поскольку она не способна найти себе мужа или достойное занятие. И это лишь при наилучшем стечении обстоятельств. В худшем случае она будет отправлена в тюрьму Ньюгейт по обвинению в измене.
Она оказывалась между двух огней. И тем не менее сердцем чувствовала, что не выйдет замуж за Пимма. По крайней мере, она думала, что не выйдет, даже если это будет связано с риском, потерять положение в свете.
Она должна научиться искусству терпения. Нетерпение приносило неудачи, которые шли рука об руку с неумением разбираться в людях. Она должна дождаться момента, когда сможет выпутаться из этого положения. Длительная осада, в общем, сделалась ее специальностью, решила она. Отец гордился бы своей…
Раздался настойчивый стук в дверь, и в комнату, не дожидаясь разрешения, ворвалась Эйта. Миниатюрная леди подергала себя за длинную верхнюю юбку и неловко бросилась к окнам. Повозившись с оконной рамой, она крикнула:
— О, Пип! Я вижу мою Пип!
Элизабет откинула одеяло, торопливо набросила халат и прошлепала по инкрустированному отполированному полу к окну.
— Где?
— Проклятие! О эти старые окна! — простонала Эйта.
— Позвольте вам помочь, — предложила Элизабет и, изо всех сил дернув за ручку рамы, распахнула окно.
Герцогиня тут же выглянула из окна и повернула лицо к небу. Элизабет схватила миниатюрное старческое тело, чтобы не дать ему вывалиться наружу.
В комнату вбежал мистер Браун и крикнул:
— Эйта! Немедленно прочь от окна!
Эйта воздела вверх шишковатую руку.
— О, я вижу ее! Моя дорогая Пип! Элиза, помогите мне!