— А ты… пу… пус… ти… вме… вместо… се… се… бя… мы… мы… мы… шек… они… лу… лучше… те… тебя… зна… зна… знают… дву… на… надеся… тые… праз… дники, — издевался над другом Мельгунов.
. . . . . . . . . . . .
9 часов утра… Все кадеты на местах… Настроение взволнованно приподнятое… Большой экзаменационный стол покрыт зеленым сукном.
— Встать смирно! — раздается команда старшего кадета Алмазова.
В класс входят о. Михаил, настоятель Троицкого собора протоиерей Фивейский, отец дьякон, полковник Гусев и Александр Михайлович Пузырев, последний только для того, чтобы дать тон исполлатчикам: Полиновскому, Брагину и Рудановскому. Взор Вачнадзе прикован к мясистой руке о. Михаила с пачкой квадратных, белого картона, билетов. Батюшка предложил место о. Фивейскому и опустился на стул, стоящий рядом с креслом, предназначенным для владыки. Отец Михаил через очки посмотрел на передние парты, дольше обычного остановил свой взгляд на бегающих глазах Вачнадзе и, как обычно, веером развернул билеты по зеленому сукну. Он не торопился с началом экзамена, и трудно сказать, что руководило им в умышленном ожидании: желание ли отдать должное высокому сану правящего епископа, или желание блеснуть познаниями трех лучших учеников класса: Алмазова, Брагина и Будина. По предыдущим годам о. Михаил хорошо знал, что обремененный массой дел, владыка долго на экзаменах не задерживался. Через минуту в дверях показалась тучная фигура дежурного по роте воспитателя подполковника Стежинского, шопотом возвестившего, — «Его Преосвященство!» Духовенство поспешило навстречу архиерею, а Пузырев выстроил трех исполлатчиков и дал тон.
— «Ис полла эти деспота», — стройно пропело трио.
Опираясь на большой посох, в класс вошел сгорбленный старичек в черном клобуке в сопровождении настоятеля кафедрального собора и кудлатого, упитанного иподьякона. Иподьякон, поцеловав воздух около немощной руки епископа, привычным жестом принял его посох. После благословения владыки, экзаменационная комиссия села за стол.
Отец Михаил развернул классный журнал и четко вызвал: — Алмазов, Брагин, Будин. Кадеты встали из-за парт, подошли к экзаменационному столу, и через секунду в тишине последовательно прозвучало:
— Билет № 30.
— Билет № 1.
— Билет № 18.
Вачнадзе был спасен. Не было никаких сомнений в схеме порядкового расположения билетов. Алмазов блестяще ответил свой билет и вполне удовлетворил владыку разумными ответами на заданные вопросы. Брагин и Будин так же ответили хорошо. Отец Михаил, поглаживая бороду, умышленно сделал большую паузу, словно напоминал владыке о массе, ожидающих его дел, и не совсем охотно проговорил: Вачнадзе, Воронов, Голубев.