В комнатах Алекса, напротив, Новой Эрой и не пахло. На огромной кровати размером с «линкольн», с резной спинкой из ценных пород дерева, застеленной нежно-голубым плюшем, лежали многочисленные подушки. Кровать — и все, что могло происходить на ней, — отражалась в большом зеркале в позолоченной раме.
Риган выбрала себе кий. Мерл тем временем расставил шары, а Алекс наполнил рюмки бренди.
Риган гнала от себя идиотские мысли. Алекс по-прежнему любит Гвен. Она твердо знает это. К тому же, осматривая дом, она увидела издания редких книг, работы известных скульпторов… но, так как Алекс не обращал внимания на истрепавшиеся рукава своей рубашки, маловероятно, чтобы в нем присутствовала коммерческая жилка. Для него имеют ценность не вещи. Главное — идеал. Вот почему Гвен стала его идеалом.
Алекс предложил Риган рюмку. В искусственном освещении кожа его лица казалась бронзовой. Черт бы побрал этого мужчину, чья улыбка пронимает ее до мозга костей!
— Мэм, вы, кажется, погружены в размышления?
— Да нет, просто сгруппировалась перед игрой.
Она сможет без труда держать себя в руках. Надо просто высечь огромными буквами в голове слово «идеал». Любовь Алекса к его совершенной Гвен делает невозможным какие-либо иные отношения, кроме дружеских. Риган глотнула бренди, набираясь смелости. Алкоголь обжигающим бархатом скользнул по горлу.
Мерл, опершись на стол, намазал кий мелом.
— По-моему, будет интереснее играть на деньги.
— И думать не смей, — сухо оборвал его Алекс. — Я не позволю тебе обчистить Риган.
— Обчистить? — невольно переспросила она, удивившись слову не из его лексики.
Мерл пожал плечами.
— Я хотел предложить по четвертаку за шар. К финансовому краху такие ставки не приведут. Так, пустячок, чтобы игра стала более захватывающей.
— Я не против, — сказала Риган.
— Ни в коем случае! Вы не знаете моего брата. Некоторые из нас унаследовали семейную честь, но только не Мерл. Он за двадцать шагов чует простока, которого можно облапошить.
— Ни единого слова правды, — защищался Мерл. — Если вы еще не успели понять, бесполезно слушать Алекса, когда он говорит о деньгах. Он не может без ошибки сложить два и два…
— Наглое преувеличение. Просто я в отличие от тебя отношусь к математике творчески. Но это не имеет никакого касательства к предмету разговора. Я могу обыграть тебя с завязанными глазами.
— Ха! Слова!
— В таком случае играем с тобой по доллару за шар.
— Я тоже участвую, — вставила Риган.
— Умница, — одобрительно заметил Мерл.
— Риган, мой брат беспринципный, аморальный, алчный проныра, — тактично предостерег ее Алекс.