— И что вы намерены делать, когда ваша машина пройдет осмотр? Вполне возможно, что вы повредили передачу или… — Он повернулся к ней лицом.
— Мистер Грантем сказал, что проблем не будет. Я доеду до Тарлити на аварийке, а оттуда могу взять такси. Или поеду на автобусе.
Он нахмурился:
— Вы еще куда-нибудь звонили?
— Нет, — отчеканила Стефани, — и не беспокойтесь, я заплачу за телефонные звонки. Правда, я…
— Мисс Редфорд, — в его голосе сквозила усталость, — мне наплевать на деньги. Я подумал о том, что вы застряли здесь, а возможно, есть еще кто-то — кроме семьи, — кто может волноваться, узнав, что вы не доехали туда, куда собирались.
— Ой, — она вдруг почувствовала себя очень маленькой, — извините…
— Ну и как, есть?.. — резко прервал ее Деймиан.
— Есть что?
— Кто-нибудь еще в вашей жизни!
Конечно, он имел в виду мужчину. Только она понять не могла, почему он был так зол.
В любом случае Стефани не собиралась рассказывать ему о Тони, развлекающемся сейчас в Аспене с семейством Уитни… и с их красавицей дочерью Тиффани, которая уже несколько лет с ума по нему сходит.
— Нет, — легко ответила Стефани, — в моей жизни нет никого. В данный момент. — Она не хотела продолжать эту тему. Водя пальцем по кромке стакана, она спросила: — Скажите мне, мистер Макаллистер, а чем занимаетесь вы?
Деймиан оперся плечом о каминную полку. Закрыл глаза.
— Черчу… рисую. — Он как будто уходил от ответа. Открыл глаза, и его взгляд скользнул по полотну, которое испугало Стефани ночью. — Поэтому я и построил дом в этом месте. Пейзажи здесь… Ну, не думаю, что мне стоит рассказывать вам о красотах Вермонта.
Стефани поставила свой стакан, обошла диван и отступила на несколько шагов, чтобы посмотреть на картину издали.
— Ваша работа?
— Да.
— Вы очень талантливы, — сказала она после довольно долгой паузы. И посмотрела на него. Деймиан стоял все там же, у камина. Но смотрел уже не на картину, а на нее. Ждал.
— А вы не очень-то критичны, — легко сказал он, но его тон не обманул Стефани.
Она поколебалась и снова взглянула на картину:
— Эффект потрясающий, живой и драматичный, отражение в озере очень хорошо передано…
— Но?..
Услышал-таки сомнение в ее голосе. Черт! Стефани расправила плечи.
— Но у себя дома я вряд ли захотела бы иметь такую картину. Она мне кажется слишком… мрачной.
— Мрачной?
Его прохладный тон задел ее.
— Ммм. И будоражащей. Этот сумрак долин, сгущающиеся тучи, смутное чувство тревоги от хищной птицы над раненым оленем…
— Эта хищная птица, мисс Редфорд, — орел.
— Да я знаю, что это орел, — сказала она нетерпеливо, — и мне нравятся орлы, но здесь впечатление слишком… зловещее. — Она поморщилась и вздохнула. — Мне очень жаль. — Она снова вернулась на диван. — Это, несомненно, не то, что вы хотели услышать, но я должна быть честной. Видите ли, мне нравится окружать себя картинами, которые доставляют мне удовольствие. В мире достаточно уродства и жестокости, и совершенно незачем приносить их к себе в дом. — Поколебавшись, она добавила: — Если бы я увидела эту картину в картинной галерее, я бы подумала, что художник был очень несчастен, когда…