— Клевая цыпа. — Он щелкнул по конверту.
— Да, — сказал я и перевел взгляд на оглавление: «Альз шпрех ейн Менш». — Что это означает?
— Это по-немецки.
— Тебе ведь известно, что я не знаю немецкого.
— И я тоже учу инглиш.
— Так если знаешь, что это означает, скажи! — завелся я неожиданно для себя самого.
— Так говорил один человек, — перевел он.
— Замечательно, — признал я. — Прекрасно. Как раз для меня. Под сегодняшнее настроение: охота кого-нибудь послушать. Кто ни о чем не спрашивает, а сам рассказывает, поучает, наставляет, разъясняет; если ты, конечно, понимаешь, как мало во всем смыслишь.
Фред ухмыльнулся.
— Говорят, Мао сказал: чем больше учишься, тем больше глупеешь.
— Ты это скажи Тейхмане, — предложил я. — И не забудь добавить, кто в таком случае наимудрейший в нашем классе.
— Нет, Иво, серьезно: чем больше человек знает, тем шире для него граница круга, за которым остается неведомое и…
— Иди ты к черту!
— Да, нервы у тебя расшатались, — констатировал Фред.
— Да, вот такой я сегодня… Как тебе болеется?
— Ничего особенного. Как обычно. Сам знаешь.
— Да.
— А твои как дела? Как ребята?
— Нормально. Когда в школу придешь?
— Хотел завтра, но доктор продлил освобождение. Значит, послезавтра.
— Хорошо. Будем иметь в виду.
— Чао, Иво!
— Чао, Фред! Чеши к своим теткам!
Мы поплелись каждый в свою сторону.
Ничего предпринимать сегодня вечером не хотелось.
Когда шел через парк, послышался женский голос. Звали меня.
Солнце было осеннее. Облака в небе тоже. Листья желтели, но облетать, похоже, еще не собирались.
Я продолжал идти в прежнем темпе и с таким видом, будто ничего не слышал. Тогда женщина позвала еще раз, и было глупо продолжать разыгрывать из себя глухого.
Подошел к скамье и сел рядом.
— Здравствуй, Лилиан, — сказал я.
— Привет, Иво! — ответила она. — Я подумала, ты не хочешь меня узнавать.
— Почему же…
Я не стану рассказывать, как она выглядела. Это уже не имело никакого значения. Но раз ее любил Эдис, значит, она была красивая.
В детской коляске, которую слегка двигала ее рука, лежала спящая девочка, совсем еще кроха. Лилиана перехватила мой взгляд, хоть он и был мгновенным.
— Как ее звать? — спросил я.
— Сандра.
— Красивое имя.
— Да.
— И кто же ее папа?
— Инженер.
Исчерпывающе! Но расспрашивать я не стал. В конце-то концов, какое мне дело! Хоть бы министр.
— Ты стал взрослым.
Таким же взрослым, как Эдис, хотелось мне сказать, но я ограничился коротким:
— Да-а…
— Ну и как у тебя дела, Иво?
— Ничего, жить можно. Учусь.
— В каком классе?
— В последнем.
Безо всякого труда она могла бы это вычислить самостоятельно. Но спросила! Лишь бы что-нибудь сказать. Лишь бы оттянуть момент, ради которого она подозвала меня, хоть и понимала, что у меня нет ни малейшего желания разговаривать с ней.