В бар мы зашли выпить по кружке пива, так как очень хотелось пить.
Директриса усмехнулась.
— Товарищ директор, — стал оправдываться Фред, — пиво, оно ведь безалкогольный напиток.
— Ладно, ладно, — директорша замахала рукой, — продолжай.
Фред объяснил, что мы себе мирно сидели, болтали о том о сем, покуда не подошел тот настырный торгаш с пластинками, который оскорбил Фреда. В этом месте повествования Фред упрятал свои кулачищи в карманы пиджака. Когда же Фред пошел объясниться, то его оскорбили вторично, он не сдержался и ударил. Вот и все. Больше ничего.
— Невинные, простодушные пай-мальчики, — сокрушенно произнесла директриса. — Как ужасен и жесток мир! Не так ли, Берг? Например, Алфреду Осису он представляется именно таким.
Дернул же ее леший обратиться именно ко мне.
— Я не знаю, что собой представляет в действительности наш мир, — вымучил я с грехом пополам.
— Не знаешь? — удивилась она. — Я могла бы понять, не знай ты, как решить задачку по математике или физике, но это-то ты знать должен. Тебе ведь без малого восемнадцать!
— Ну да… Это я знаю…
— Слава богу, это тебе известно. Тоже немало, если человек знает, что ему скоро восемнадцать лет. А что сообщит Екаб по поводу мира, в котором вам в тот день пришлось столько выстрадать?
Яко пораскинул мозгами, нашел приемлемый вариант.
— Мир, он не только злой, но и не только добрый, — сказал он и улыбнулся.
— Я рада, что ты еще в состоянии улыбаться в отличие от этих сломленных горем мужей. Хоть и следует признать, что особых поводов для улыбок нету.
Фред тяжело вздохнул.
— А теперь подведем итоги и сообща подумаем, что с вами делать. Итак, вы, три ученика десятого класса, учинили драку в пивном баре. Учтите: я не принимаю во внимание то обстоятельство, что Осис бил один. Виноваты все трое…
Так мы подводили итоги до конца урока литературы.
Наше дело будут разбирать на комсомольском собрании класса. Практически это означало, что нас будет обсуждать весь класс, поскольку комсомольцами были мы все, весь коллектив.
— Наименьшее из всех зол, какие могли свалиться на наши головы, — резюмировал Яко.
— Я всегда говорил, что наша директорша золотой человек, — сказал я, когда мы вошли в уборную покурить для успокоения нервной системы.
Фред признался:
— А все же спина у меня от этого допроса взмокла.
В туалет вошли Райтис с Антоном, посмотрели на нас квадратными глазами.
— Нет, вы правда отчубучили то самое?..
— Что — то самое? Делайте по-быстрому свои дела и идите готовиться к комсомольскому собранию, — отмахнулся от них Фред. — Какой срок нам приварит собрание, такой и утвердит народный суд.